Люди как люди. От Птолемеев до Лукиана. Греческая мысль в Риме: от Посидония до Плутарха.

Александрийской поэзией собственно древнегреческая литература, по сути, завершается. Греция становится римской провинцией, дарит Риму свою религию и культуру. Писатели, поэты, ораторы греческого происхождения и даже греческого языка становятся подданными империи. Психология их, а с ней и творчество меняются, приобретая все более и более латинизированный облик. Обитатели же Мусея превращаются из ученых поэтов просто в ученых, комментирующих и переиздающих классиков, канонизирующих их произведения, согласно собственным вкусам и пристрастиям. А вкусы и пристрастия таковы, что требуют возникновения новых жанров, среди которых особой популярностью пользуются эротико-приключенческий роман и устная проповедь - "диатриба" - этакий народно-философский разговорный жанр. Диатрибу основали бродячий киник Бион Борисфенский и Менипп из сирийской Гадары. Что представляла собой такая проповедь?

Это был философский диалог, превращенный в монолог, в котором проповедник сам себя перебивает, задает себе вопросы, отвлекается, рассказывает притчи, толкует мифы, поет стихи, нарочито играет бессвязностью и беспорядочностью изложения, подчиненной, однако, отчетливой целенаправленности философского урока. Стиль этих "Менипповых сатир", до нас не дошедших, оказал глубокое влияние на последующую моралистическую и сатирическую литературу - на Сенеку, Диона Хрисостома, Петрония, Лукиана... Над... литературным упадком II в. одиноко возвышается фигура историка Полибия... Именно деятельность Полибия образует тот рубеж, после которого греческая и римская литература сливаются в единый поток. (История всемирной литературы. Т. 1. С. 422.)

О Полибии мы говорили немного раньше, о Дионе - в главе, посвященной Гомеру, и поговорим еще и в следующей книжке "Очерков...". О Сенеке и Петронии - также. Это либо собственно латинские писатели, либо наиболее влиятельные авторы уже для имперской литературы.

Добавим кое-что к нашим знаниям о поздних греческих писателях.

Последними крупными мыслителями эпохи эллинизма были Панэтий, видевший в твердой римской власти залог вселенского благоденствия, и Посидоний (ок. 135 - 50 гг. до н.э.), сирийский ученый и путешественник, учитель Цицерона, Цезаря и Помпея. Он продолжил "Историю" Полибия, создал много философских произведений, от которых до нас дошли лишь крохотные извлечения. Можно сказать лишь, что если

для Панэтия в человеческой душе страсти мирно подчиняются разуму, для Посидония они находятся в вечном противоречии и борении, подобно двум демонам, из которых один влечет человека к богу, другой - к зверю. Особенное раздолье для животных страстей представляют общественная жизнь и политика (недаром Посидоний был свидетелем и историком гражданских войн в Риме). Поэтому, если Панэтий учил человека служить обществу, то Посидоний зовет мудреца уйти от общества, сменить деятельную жизнь на созерцательную, не унижаться до людских неурядиц, а возвышаться, проникая душой в вечный порядок Космоса. Как Панэтий выдвигал на первый план этику, учение о человеке в обществе, так Посидоний выдвигает на первый план физику, учение о человеке в мироздании, и рисует величественную картину мира как единого гармонического организма, где всё, от мельчайшего до великого, пронизано сквозными непрерывными связями и движимо общим законом божественного ненарушимого разума. Отношение к этой божественой гармонии природы у Посидония двойственное; в нем смешиваются пафос естествоиспытателя, унаследованный от Аристотеля, и религиозное благоговение, навеянное Платоном; первая черта роднит Посидония с рационализмом предшествующего, эллинистического периода, вторая - с религиозно-мистическими исканиями последующего времени. Философия Посидония стоит на рубеже двух эпох, и оттого она так трагически противоречива. Дальнейшего развития она не имела: потомки брали из системы Посидония лишь отдельные ее мотивы, а современники отдавали предпочтение более простым и утешительным доктринам - стоико-академическому эклектизму и ортодоксальному эпикурейству. (История всемирной литературы. Т. 1. С. 440.)

В общем, переходный I в. до н.э. характеризуется учеными как век эклектицизма, век, когда совмещаются разные, часто взаимоисключающие учения и культуры в целом. Стоицизм Панэтия в сочетании с академизмом стал философией господствующего класса, стоицизм же в сочетании с кинизмом - философией простонародья. Вот, как правило, нищие проповедники и несли в народ эти учения.

Полтора столетия спустя наиболее развитая в империи стоическая философия получила свое завершение в лице греков Эпиктета, Диона Хрисостома и римлянина Марка Аврелия. Эпиктет (55 - 135 гг. н.э.) был фригийцем, рабом дворецкого императора Нерона. Будучи зрелым человеком, он получил вольную и руководил стоической школой в Никополе (Эпир). Сам он ничего не писал, зато писали за него ученики, особенно Арриан. Эпиктет в философии представляет крайний пессимизм, полную покорность судьбе.

Гуманистическое чувство братства людей и служения людям остается прежним, но приобретает трагический оттенок: миссия мудреца - нести людям разум, но он должен знать, что за это он будет людьми же осмеян и избит, "как осел", по энергическому выражению Эпиктета... Религиозный элемент стоицизма... становится теперь ведущим: мудрец Эпиктета черпает утешение в том, что он избранник и апостол Зевса на земле...

И далее - о платонизме как таковом:

Его возврат от "академического" (т.е. такого, каким он стал у продолжателей Платона - В.Р.) к "подлинно платоновскому" учению означал прежде всего вытеснение стоических и аристотелевских элементов эклектического академизма элементами пифагорейскими. Платонизм и неопифагорейство срастаются с этих пор неразрывно. Божество и материя противопоставляются друг другу как единица и множественность, они настолько противоположны друг другу, что не могут даже соприкасаться: поэтому пропасть между богом и миром заполняется иерархией "демонов". (Это ведь совершенно естественно в условиях военно-бюрократической империи, каковой и была империя Римская с императором во главе, покорным его воле и исполняющим его повеления Сенатом и колоссальным бюрократическим аппаратом местных исполнителей приказов сверху.) Рассуждениями о роли демонов в мироздании с удовольствием занимается не только мистически настроенный Апулей, но и такой скромный традиционалист и поборник "здравого смысла", как Плутарх, который охотно признает три степени божественного управления миром: единому богу принадлежит верховная воля, особые боги, подобные олимпийцам, осуществляют ее каждый в особой области бытия, и, наконец, демоны следят за выполнением этой воли во всех повседневных мелочах. Познание истины и чистота жизни очищают душу философа от всего материального и возвышают ее до непосредственного общения с божеством: тогда он становится уже не мудрецом, а пророком, ему открыто будущее, и он способен творить чудеса. Такой идеальный образ божественно осененного философа рисуется в пространном сочинении Филострата (III в.) "Жизнеописание Аполлония Тианского"; сочинение носит настолько программный характер, что не раз высказывалось предположение, будто это сознательная попытка слабеющего язычества противопоставить образу христианского богочеловека образ языческого человекобога. (Не забудем: дело происходит в период отчаянной борьбы христианства и язычества, накануне гибели Римской империи и вместе с ней всей античной культуры.) Так сочетались в философии II - III вв. реставраторский архаизм формы и неудержимая эволюция духовного содержания. (История всемирной литературы. Т. 1. С. 487.)

О лучшем греческом историке поздней античности Плутархе (ок. 45 - после 120 г.) необходимо сказать особо. Точно так, как и его великие предшественники Геродот и Фукидид, Плутарх был больше писателем, чем собственно историком.

Выходец из знати маленького городка Херонеи, что в Беотии, он в молодости много занимался политикой, был знаком с императорами, пользовался их расположением. Он страстно любил философию, особенно Сократа и Платона, сам читал лекции по философии, под старость получил жреческую должность в Дельфах, а император Адриан назначил его прокуратором Ахайи, т.е. Греции, как называли ее римляне.

Автор многочисленнейших сочинений философского, морального, эстетического, религиозного и даже мистического характера, для истории Плутарх - автор прежде всего "Параллельных (или сравнительных) жизнеописаний", биографий 50 крупных исторических деятелей Греции и Рима. Эти жизнеописания так и располагаются в его труде парами по какому-нибудь сходству: Тезей и Ромул, Демосфен и Цицерон, Александр и Юлий Цезарь и т.д. Это не научные, не исторические даже исследования, а литературные портреты по данным, заимствованным у других авторов. Плутарх - истинный моралист, каждый герой у него олицетворяет добродетель или, наоборот, порок. Блестящие и чрезвычайно содержательные для нас (поскольку более ранние книги историков утрачены) очерки Плутарха, однако, далеко не критичны. Все искупается литературным талантом автора, умевшего убедить читателя в своем видении образа исторического деятеля, в мастерстве описательном и даже драматургическом, с каким написаны "Жизнеописания".

Плутарх подходит к биографии не как ученый-фактограф, а как моралист: поэтому он прежде всего выделяет основные черты нравственного облика своих героев, постепенно развертывающиеся в разных ситуациях его жизни, а затем группирует вокруг этого стержня свой материал. Получается своеобразный психологический этюд на биографическом материале, скорее напоминающий о "Характерах" Феофраста, чем о традиционном типе биографий. Такой моралистический подход придает персонажам Плутарха законченный и пластичный, хотя во многом и условный облик, а изложению Плутарха - повествовательную последовательность и связность, подкрепляемую традиционным для диатрибы ассоциативным сцеплением мыслей. (История всемирной литературы. Т. 1. С. 491.)

Плутарха любили и любят до сих пор. Его, как римского историка Ливия, читают просто для удовольствия. А уж влияние Плутарха на литераторов Нового времени просто необыкновенно велико. Монтень говорил: "Во всех отношениях Плутарх - мой автор... Он философ, который учит добродетели". (М. Монтень. Опыты. Тт. 1-2. - М.: Наука, 1979. С. 640-646.) Шекспир брал в основу своих трагедий "Антоний и Клеопатра", "Юлий Цезарь" именно биографии, созданные Плутархом. Руссо, Т. Мор, Гете, Шиллер - все читают и поминают его в своих книгах добрым словом. А русские писатели? Мало того, что декабристы все были прямо воспитаны на книгах Плутарха и римлянина Тацита, Л.Н. Толстой призывает своего героя сделаться таким, каким были люди Плутарха; В.Г. Белинский говорит: "Я понял через Плутарха многое, чего не понимал. На почве Греции и Рима выросло новейшее человечество. Без них Средние века ничего не сделали бы. Я понял и французскую революцию и ее римскую помпу, над которою прежде смеялся. Понял и кровавую любовь Марата к свободе, его кровную ненависть ко всему, что хотело отделяться от братства с человечеством хоть коляскою с гербом" (В.Г. Белинский. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 57.)

Начиная с эпохи Возрождения античность стала идеалом нравственных и культурных ценностей человечества. Вместе с ней выразителем этих идеалов сделался Плутарх, как один из лучших представителей "нравственной назидательности и художественной яркости". Имено от него исходят традиционные наши представления о греко-римских героях и деятелях. Что же касается собственно историков, то они как раз под влиянием исторической критики, развившейся во второй половине прошлого века, и не считают Плутарха значительным авторитетом. Истинный писатель, Плутарх вошел в сокровищницу прежде всего мировой художественной словесности и художественной же культуры.

Писатель Плутарх сочинял, таким образом, нечто вроде художественных очерков об исторических лицах античности. Очерки эти зачастую читаются как приключенческие повести. Но ведь он был все-таки мыслителем и историком. А что же собственно писатели? Они в это время наполняют литературу бесчисленным количеством прозаических художественных текстов, представляющих преимущественно любовно-приключенческую повесть, или роман. Этот жанр - завещание Древней Греции новым временам.

ВОПРОСЫ:

1. В чем заключаются основные различия учений Панэтия и Посидония?
2. Какова основная характеристическая черта культуры I в. до н.э.?
3. О чем повествует книга Флавия Филострата "Жизнь Аполлония Тианского"?
4. Что представляет собой творчество Плутарха и каково его влияние на позднейшую литературу?