Народные легенды и духовные стихи

1. Народные легенды

Появление легенд относится еще к первым векам рапространения христианства. Как и мифы, сказки, былины, легенды не имеют авторства, а относятся к устному народному творчеству. Народом слагались легенды о жизни Спасителя, о подвигах Его учеников, о сотворении мира и сотворении первых людей, загробной жизни. Первоначально легенды не имели никаких национальных отличий и были общим достоянием христианских народов. Но кроме общехристианских преданий, у разных народов сложились еше местные легенды о чудесах и святых. Много способствовали распространению легенд паломники. Из разных стран отправлялись они в Святую землю, а возвращаясь на родину, приносили множество рассказов о том, что видели и слышали. Так переходили в европейские страны старые палестинские предания, отрывки византийских сказаний, поверья о чудесах дальних земель, но в особенности те истории, которые связаны были с целью странствования: легенды подробно и разнообразно рассказывали о жизни Спасителя, о подвигах святых, мучеников. Подобное было и в древней Руси: странники по святым местам упоминаются у нас уже в XI столетии.

В сборнике Кирши Данилова сохранилось такое описание паломнических путешествий. Вот как отправлялись в путь старинные калики перехожие:

А из пустыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова,
Начали калики наряжаться
Ко святому граду Иерусалиму,
Сорок калик их со каликою,
Становились во единой круг,
Они думали думушку единую,
А едину думушку крепкую,
Выбирали большаго атамана,
Молода Касьяна сына Михайловича.
А и молодой Касьян сын Михайлович
Кладет он заповедь великую
На всех тех дородных молодцев:
"А идтить нам, братцы, дорога не ближняя,
Идти будет ко городу Иерусалиму,
Святой святыни помолитися,
Господню гробу приложитися,
Во Ердань-реке искупатися,
Нетленной ризой утеретися;
Идти сёлами и деревнями,
Городами теми с пригородками, -
А в том -то ведь заповедь положена:
Кто украдет, или кто солжет...
Атаман про то дело проведает,
Едина оставит во чистом поле
И вкопат по плеча во сыру землю".
И в том-то ведь заповедь подписана,
Белыя рученки изприложены...
Пошли калики во Ерусалим град.

Это были люди, через которых и распространялись легенды. Паломники собирались толпами, артелями. Они вместе делили тяготы пути, в их кругу составлялись и запоминались легенды, которые потом расходились с ними по целому краю.

В легенде соединялись чужие переводные сказания, чисто русские устные предания, народная поэзия. Некоторые легенды перешли из житий, книжных преданий (см. легенду о царе Аггее, царевиче Евстафье), другие соединялись с народными поверьями и сказками, создавались по подобию притчи. Многие возникали как объяснение народных представлений, далеких от христианства (так, легенда о цыгане и Св. Георгии по сути дела истолковывает народное убеждение, что цыган не может жить без воровства).

События легенд изображались на лубочных картинках, которые очень ценились простым народом. Их можно было встретить в каждом доме. Любимыми героями лубочных картинок были Алексей Божий человек, Богатый Лазарь, Егорий Храбрый (Георгий Победоносец), Борис и Глеб, царевич Димитрий и др. Лубочные картинки, как и легенды, имели назидательный, нравоучительный смысл. Они изображали подвиги мучеников, наказание нечестивых в загробной жизни, мучения немилостивых людей после смерти.

Первое место по распространенности занимали легенды о хождении Христа и апостолов между людьми. По народным сказаниям Спаситель вместе с апостолами и теперь, как некогда - во время земной своей жизни, ходит по земле, принимая на себя страннический вид убогого. Испытывая людское милосердие, Он наказывает жестоких, жадных и скупых и награждает сострадательных и добрых. Особенно дни от Пасхи до Вознесения почитались временем таких странствий Спасителя. В легендах воплощались слова Христа о том, что тот, кто будет милосерден к нуждающемуся, будет милосерден к Нему самому:

"Аминь, глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий моих меньших - мне сотвористе" (Евангелие от Матфея, гл. 25, ст. 34-40).

Как и Христос, ходят по земле святые. В легендах упоминаются святой Никола, Илья-пророк, святой Касьян, святая Пятница и Егорий Храбрый, особенно любимый народыми преданиями.

Легенды и сегодня интересны как создания поэтического творчества народа в древнейший период его истории и как произведения, отразившие ранние христианские представления наших предков.

Народные русские легенды, записанные А.Н. Афанасьевым

Чудесная молотьба

Раз как-то принял на себя Христос вид старичка-нищего и шел через деревню с двумя апостолами. Время было позднее, к ночи; стал он проситься у богатого мужика: "Пусти, мужичок, нас переночевать". А мужик богатый говорит: "Много вас, попрошаек, здесь таскается! Что слоняетесь по чужим дворам? Только, чай, и умеете, а небось не работаете..." И отказал наотрез. "Мы и то идем на работу, - говорят странники, - да вот застала нас ночь темная. Пусти, пожалуйста! Мы ночуем хоть под лавкою". - "Ну так и быть! Ступайте в избу". Пустили странников; ничем их не накормили, ничем их не напоили (сам хозяин-то поужинал вместе со своими домашними, а им ничего не дал), да и ночевать им довелось под лавкою.

Поутру рано стали хозяйские сыновья собираться хлеб молотить. Вот Спаситель и говорит: "Пустите, мы вам поможем за ночлег, помолотим за вас". - "Ладно, - сказал мужик, - и давно бы так! Лучше, чем попусту без дела слоняться!" Вот и пошли молотить. Приходят, Христос и говорит хозяйским сыновьям: "Ну, вы размётывайте снопы, а мы приготовим ток". И стал он с апостолами готовить ток по-своему: не кладут они по одному снопу в ряд, а снопов по пяти, по шести, один на другой. "Да вы такие-сякие совсем дела не знаете! - заругались на них хозяева, - зачем наложили такие вороха?" - "Так кладут в нашей стороне, работа от этого скорее идет", - сказал Спаситель и зажег снопы. Хозяева ну кричать да браниться, дескать, весь хлеб погубили. Ан погорела одна солома, зерно осталось цело и заблистало в большущих кучах крупное, чистое да такое золотистое!

Воротившись в избу, сыновья и говорят отцу: так и так, батюшка, смолотили всё. Куда! и не верит! Рассказали ему всё, как было; он еще пуще дивится: "Быть не может! от огня зерно пропадет!" Пошел сам поглядеть: зерно лежит большими кучами да такое крупное, чистое, золотое - на диво! Вот покормили странников, и остались они еще на одну ночь у мужика.

На утро Спаситель с апостолами собирается в путь-дорогу, а мужик им говорит: "Пособите нам еще денек" - "Нет, хозяин, не проси; некогда, надо идти на работу". А старший хозяйский сын потихоньку и говорит отцу: "Не проси их, батюшка, пускай идут. Мы теперь и сами знаем, как надо молотить". Странники попрощались и ушли. Вот мужик с детьми своими пошел на гумно; наложили снопов да и зажгли: думают - сгорит солома, а зерно останется. Ан вышло не так: весь хлеб занялся огнем, да от снопов бросилось пламя на разные постройки; начался пожар, да такой страшный, что всё до гола и погорело!

Чудо на мельнице

Как-то пришел Христос в худой нищенской одежде на мельницу и стал просить у мельника святую милостыню. Мельник осерчал: "Ступай, ступай отсюда с Богом! Много вас таскается, всех не накормишь!" Так-таки ничего и не дал. На ту пору случилось - мужичок привез на мельницу смолоть небольшой мешок ржи, увидал нищего и сжалился: "Поди сюда, я тебе дам". И стал отсыпать ему из мешка хлеб; отсыпал почитай с целую мерку, а нищий всё свою миску подставляет. "Что, или еще отсыпать?" - "Да, коли будет ваша милость!" - "Ну, пожалуй!" Отсыпал еще с мерку, а нищий все-таки подставляет свою миску. Отсыпал ему мужик и в третий раз, и осталось у него у самого зерна самая малость. "Вот дурак! сколько отдал, - думает мельник, - да я еще за помол возьму; что ж ему-то останется?" Ну, хорошо. Взял он у мужика рожь, засыпал и стал молоть; смотрит: уж много прошло времени, а мука все сыпется да сыпется! Что за диво! Всего зерна-то было с четверть, а муки намололось четвертей двадцать, да и еще осталось, что молоть: мука себе всё сыпется да сыпется... Мужик не знал, куда ее и собирать-то!

Мотивы народных легенд многократно использовались в русской поэзии. Особенно ярко они звучали в творчестве Сергея Есенина:

Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил Он нищим на кулижку.
Старый дед на пне сухом, в дуброве,
Жамкал деснами зачерствелую пышку.

Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: "Вишь, какой убогой, -
Знать, от голода качается, болезный".

Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь...
И сказал старик, протягивая руку:
"На, пожуй... Маленько крепче будешь".

1914

Кто меньше желает, тому больше дается

Было три брата; ничего больше не имели они на белом свете, кроме одного грушевого дерева, и стерегли то дерево по очереди: один оставался подле груши, а двое других уходили на поденщину. Однажды Бог послал ангела посмотреть, как живут братья, и если плохо - то наделить их лучшим пропитанием. Ангел Божий сошел на землю, обратился в нищего и, подойдя к тому, который оберегал дерево, попросил у него одну грушу. Этот сорвал от своей доли, подал ему и говорит: "Вот тебе из моей доли; из братниных не могу тебе дать". Ангел поблагодарил его и удалился. На следующий день остался другой брат стеречь дерево; опять пришел ангел и попросил одну грушу. И тот сорвал ему из своей доли, подал и говорит: "Вот тебе из моей доли; из братниных не могу тебе дать". Ангел поблагодарил и ушел. Когда настал черед третьему брату оберегать дерево, опять подошел ангел и попросил его уделить одну грушу. И третий брат сорвал из своей доли, подал ему и говорит: "Вот тебе из моей доли; из братниных не могу тебе дать". Когда настал четвертый день, ангел сделался монахом, пришел рано поутру и застал всех троих братьев подле избы. "Идите за мною, - сказал им ангел, - я наделю вас лучшим пропитанием". Они пошли за ним, не говоря ни слова. Приходят к большому бурливому потоку: "Чего бы ты желал?" - спросил ангел старшего брата. А он в ответ: "Чтобы из этой воды сделалось вино и досталось бы мне". Ангел перекрестил посохом ручей - и вместо воды потекло вино: тут приготовляют бочки, тут вино наливают... "Вот тебе по твоему желанию!" - сказал ангел старшему брату и оставил его на том месте, а с двумя другими пошел дальше. Вышли они на поляну - всю поляну голуби прикрыли. Тогда спросил ангел среднего брата: "Чего ты желаешь?" - "Чтобы всё это были овцы, и принадлежали бы мне". - Ангел Божий перекрестил поле своим посохом - и вместо голубей явились овцы: откуда-то взялись овчарни, одни бабы доят, другие молоко разливают, третьи снимают сливки, иные сыр делают, иные масло топят... "Вот тебе по твоему желанию!" - сказал ангел. Взял с собой младшего брата, пошел с ним по полю и спросил: "А тебе чего б хотелось?" - "Мне ничего другого не надо, а только бы дал мне Господь жену от праведной христианской крови". Тогда сказал ангел: "О, это нелегко достать; во всем свете только и есть три такие: две замужем, а одна девица, да за ту двое сватаются". Идучи долго, пришли они в один город, в котором был царь, а у него дочь от праведной христианской крови. Как пришли в город - сейчас к царю просить у него невесту, а там уже сватаются за нее два царя. Стали и они свататься. Когда увидел их царь, сказал своим приближенным: "Как же быть теперь: эти - цари, а эти - словно нищие перед нами?" - "А знаете ли что, - сказал ангел, - сделаем-ка так: пускай невеста возьмет три лозы и посадит их в саду, назначив каждому из женихов, какую хочет; на чьей лозе будут поутру гроздья, за того пускай и выйдет замуж". Все на то согласились. Царевна посадила в саду три лозы и каждому назначила свою. Глянули поутру, а на лозе бедняка грозди. Тогда царь, нечего делать, отдал дочь свою бедняку и обвенчали их в церкви. После венца отвел их ангел в лес и оставил там; здесь жили они целый год. А когда исполнился год, сказал Господь ангелу опять: "Пойди, посмотри, как живут сироты; если в нужде, надели их больше". Ангел спустился на землю, обратился опять в нищего; пришел к тому брату, у которого поток лился вином, и попросил у него чашу вина. Но тот отказал ему, говоря: "Если всякому давать по чаше, так и вина не достанет!" Когда услышал это ангел, тотчас перекрестил посохом - и полился поток, как прежде, водою. "Нет же тебе ничего, - сказал он старшему брату, - ступай под свою грушу, стереги ее!" Затем удалился оттуда ангел; пришел к другому брату, у которого все поле овцы прикрыли, и попросил у него кусок сыра. Но тот отказал ему, говоря: "Если всякому давать по куску, так и сыра не достанет!" Когда услышал это ангел, тотчас перекрестил посохом поле - и вместо овец вспорхнули голуби. "Нет же тебе ничего, - сказал он среднему брату, - ступай под свою грушу, стереги ее!" После того пошел ангел к младшему брату посмотреть, как он живет; приходит - а он со своей женою живет в лесу бедно, в хижине. Ангел попросился к ним переночевать. Они охотно, от всего сердца его приняли, и стали упрашивать не поставить им того в вину, что не могут угостить его так, как бы желали: "Мы люди бедные!" - говорили они. "Ничего, - отвечал ангел, - я доволен и тем, что есть". Что будешь делать? Муки у них не было, чтобы замесить настоящий хлеб, так они толкли древесную кору и из той приготовляли хлеб. Такой-то хлеб замесила теперь хозяйка для своего гостя и посадила в печь. Стали они разговаривать; после глядь - готово ли? а перед ними настоящий хлеб, и такой славный, так поднялся высоко... Увидя то, муж с женой возблагодарили Бога: "Слава тебе, Господи, что можем угостить странника!" Подали хлеб гостю, принесли кувшин с водою, и только стали пить - а в кувшине вино. В то время ангел перекрестил своим посохом хижину, а на том самом месте стал царский дворец, а в нем всего много. Ангел благословил их и оставил там, и прожили они счастливо весь свой век.

Соломон Премудрый

Иисус Христос после распятия сошел во ад и всех оттуда вывел, кроме одного Соломона Премудрого. "Ты, - сказал ему Христос, - сам выйди своими мудростями!" И остался Соломон один в аду: как ему выйти из аду? Думал-думал да и стал вить веревку. Подходит к нему маленький чертенок, да и спрашивает, на что вьет он веревку без конца? "Много будешь знать, - отвечал Соломон, - будешь старше своего деда сатаны! увидишь на что!" Свил Соломон веревку, да и стал размерять ею в аду. Чертенок опять стал у него спрашивать, на что он ад размеряет? "Вот тут монастырь поставлю, - говорит Соломон Премудрый, - вот тут церковь соборную". Чертенок испугался, бегом побежал и рассказал всё деду своему, сатане, а сатана взял да и выгнал из аду Соломона Премудрого.

Егорий Храбрый

Не в чужом царстве, а в нашем государстве было. В то время у нас много царей, много князей, и Бог весть кого слушаться, ссорились они промеж себя, дрались и кровь христианскую даром проливали. А тут набежал злой татарин, заполнил всю землю мещерскую, выстроил себе город Касимов и начал забирать красных девок себе в прислугу, обращал их в веру поганую. Горе да и только; слез-то, слез-то что было пролито! Все православные по лесам разбежались, поделали там себе землянки и жили с волками; храмы Божии все были разорены, негде было и Богу помолиться.

И вот жил да был в нашей мещерской стороне добрый мужичок Антип, а жена его Марья была такая красавица, что ни пером описать, только в сказке сказать. Были Антип с Марьею люди благочестивые, часто молились Богу, и дал им Господь сына красоты невиданной. Назвали они сына Егорием; рос он не по дням, а по часам; разум-то был у Егория не младенческий: бывало услышит какую молитву - и пропоет ее, да таким голосом, что ангелы на небеси радуются. Вот услыхал схимник Ермоген об уме-разуме младенца Егория, выпросил его у родителей учить слову Божьему. Поплакали, погоревали отец с матерью и оппустили Егория в науку.

А был в то время в Касимове хан Брагим, и прозвал его народ Змеем Горынычем: так он был зол и хитер! Православным от него житья не было! Бывало выедет на охоту - дикого зверя травить, никто не попадайся, сейчас заколет; а молодиц да красных девиц тащит в свой город Касимов. Встретил он раз Антипа да Марью, и больно полюбилась она ему; сейчас велел схватить и тащить в город Касимов, а Антипа тут же предал злой смерти. Как узнал Егорий о несчастной доле родителей, горько заплакал и стал усердно Богу молиться за мать родную,- и Господь услышал его молитву.Вот как подрос Егорий, вздумал пойти в Касимов-град, чтобы избавить мать свою от злой неволи; взял благословение у схимника и пустился в путь-дорожку. Долго ли, коротко ли шел он, только приходит в палаты Брагимовы и видит: стоят злые нехристи и нещадно бьют мать его бедную. Повалился Егорий самому хану в ноги и стал просить за мать за родную. Брагим грозный хан закипел на него гневом, велел схватить и предать различным мучениям. Егорий не устрашился и стал воссылать мольбы свои к Богу. Вот повелел хан пилить его пилами, рубить топорами; у пил зубья посшибались, у топоров лезвия повыбивались. Повелел хан топить его в смоле кипучей, а святой Егорий поверх смолы плавает. Повелел хан посадить его в глубокий погреб; тридцать лет сидел там Егорий - все Богу молился; и вот поднялась буря страшная, разнесли ветры все доски дубовые, все пески желтые, и вышел святой Егорий на вольный свет. Увидал в поле - стоит оседланный конь, а возле лежит меч-кладенец, копье острое. Вскочил Егорий на коня и поехал на Брагима хана грозного. Наскочил на него Егорий и заколол его острым копьем, а мать свою от злой неволи освободил.

А после того выстроил святой Егорий соборную церковь, завел монастырь, и сам захотел потрудиться Богу.И много пошло в тот монастырь православных, и создались вокруг него келии и посад, который и поныне слывет Егорьевским.

Повесть о царе Аггее

Был в граде Филуяне царь по имени Аггей. Был он очень славен. И по времени приключилось ему стоять в церкви на Божественной литургии и слушать чтение Святого Евангелия. И вот слушает он строки евангельские: "Богатые обнищают, а нищие обогатеют". Услышал это царь, рассердился и сказал: "Писано ложно сие Писание: евангельское слово, а неправда! Я очень богат и славен, как же мне обнищать, а нищему обогатиться против меня?" И повелел царь иерея посадить в темницу, а лист повелел из Евангелия вырвать. И пошел царь в дом свой и начал пить, есть и веселиться.

Как-то поехал царь на охоту, взял с собою юношей и случилось ему погнаться за оленем. Сказал царь юношам: "Стойте вы здесь, а я пойду и поймаю оленя один". И погнался вслед, а олень поплыл за реку. Царь привязал коня своего к дубу, снял одежду и поплыл за оленем. Когда реку переплыл, олень стал невидим. Ангел Господень сел на коня царского в образе царя Аггея и сказал юношам: "Уплыл олень за реку, вернемся в город". Царь Аггей вернулся и не нашел ни коня, ни платья и очень опечалился.

Пошел Аггей в свой город и, увидев пастухов, спросил у них: "Не видели ли вы коня и платье мое?" Пастухи спросили его: "Кто ты?" Он ответил им: "Я есть царь ваш Аггей". Пастухи сказали: "Окаянный человек! Как ты смеешь называться царем? Мы же видели царя Аггея, который проехал в город со своими юношами". И начали они его бранить и бить кнутами.Царь же стал плакать и рыдать. В городе торговые люди спросили его: "Человек, почему ты наг?" Он ответил: "Одежду мою разграбили разбойники". Они дали ему одежду худую и разорванную. Он же взял и, поклонившись им, пошел к своему дворцу. По дороге он попросился к некоей вдове ночевать и стал ее спрашивать: "Скажи, госпожа моя, кто у вас царь?" Она же отвечала ему: "Или ты не нашей земли человек? Царь есть у нас Аггей". Он спросил: "Сколько лет царствует?" Она же ответила ему: "Тридцать пять лет". Он же написал своей рукой письмо к царице, потому что у него были с нею тайные дела и мысли, и повелел отнести письмо к царице. Он же написался мужем ее, царем Аггеем. И напал на нее страх великий; в страхе том начала она говорить: "Кто сей убогий человек, что называет меня своей женою? Если проведает царь, повелит казнить". И велела бить его кнутом нещадно без царского ведома. После этого отпустила его едва живого; он же пошел из города, плача и рыдая, и вспоминая евангельское слово, что богатые обнищают, а нищие обогатеют, и каялся в том иерею, что похулил Святое Евангелие и что посадил иерея в темницу.

Придя в незнакомый город, Аггей нанялся у крестьянина работать, а крестьянского дела не знает, и крестьянин ему отказал. Он же начал плакать и по дороге из города встретил на пути нищих. Сказал им Аггей: "Возьмите меня, братья, с собою, я теперь человек убогий, работать не умею, а просить милостыню не смею и стыжусь. Что вы мне велите, то я и стану делать". Они взяли его с собой и дали ему носить суму. Вот пришли они к ночлегу и велели ему баню топить, воду носить, постель стлать. Царь же Аггей заплакал горько: "Увы мне! что сотворил себе. Владыку прогневал; сам же царства своего лишился и погибель себе сотворил, а всё пострадал за слово евангельское". Утром нищие встали и пошли к городу Филуану, и пришедши на царский двор, начали просить милостыню. А был в то время у царя великий пир; и велел царь звать нищих в палату, поить и кормить их. А как пир у царя кончился, и гости все разошлись, ангел в образе Аггея пришел в палату, где Аггей царь с нищими обедал. "Знаешь ли ты царя гордого и великого, что похулил слово евангельское?" И начал его учить и наказывал впредь евангельское слово не хулить, а себя не превозносить и быть кротким и смиренным.

Царевич Евстафий

В некотором государстве жил-был царь. У него был молодой сын царевич Евстафий; не любил он ни пиров, ни плясок, ни гульбищ, а любил ходить по улицам да водиться с нищими, людьми простыми и убогими, и дарил их деньгами. Крепко рассердился на него царь, повелел вести его к виселице и предать лютой смерти привели царевича и хотят уже вешать. вот царевич упал перед отцом на колени и стал просить сроку хоть на три часа. Царь согласился, дал ему сроку на три часа. Царевич Евстафий пошел тем временем к мастерам и заказал сделать три сундука: один золотой, другой серебряный, а третий - из простого бревна, велев расколоть его надвое, выдолбив корытом да нацепив на него замок. Сделали мастера три сундука и принесли к виселице. Царь с боярами смотрят, что такое будет; а царевич открыл сундуки и показывает: в золотом насыпано полно золота, в серебряном насыпано полно серебра, а в деревянном наложена всякая мерзость. Показал и опять затворил сундуки и запер их накрепко. Царь еще пуще разгневался и спрашивает у царевича Евстафия: "Что это за насмешку ты делаешь?" - "Государь батюшка! - говорит царевич, - ты здесь с боярами, вели оценить сундуки, чего они стоят?" Вот бояре серебряный сундук оценили дорого, золотой того дороже, а деревянный и смотреть не стали. Царевич Евстафий говорит: "Отомкните-ка теперь сундуки и посмотрите, что в них!" Вот отомкнули золотой сундук, а там змеи, лягушки и всякая мерзость; посмотрели серебряный - и здесь то же; открыли деревянный, а в нем растут деревья с плодами и листьями, а посреди стоит церковь с оградою. Изумился царь и не велел казнить царевича Евстафия.

Марко Богатый

В некоем царстве, в некоем государстве жил-был купец Марко Богатый. Казны и всякого имения у него было столько, что и счесть нельзя! Жил он, веселился, а нищих к себе на двор не пускал: таков был немилостив.

В одно время приснился ему сон: приготовься-де, Марко Богатый, и ожидай - сам Господь будет к тебе в гости! Поутру встал Марко, призвал жену и велел готовить большой пир; весь двор свой выстлал алым бархатом да золотыми парчами и по всем закоулкам расставил батраков, чтобы не пускали никого из нищей братии, а гнали бы взашеи. Вот собрался совсем Марко Богатый и сел поджидать Господа: час ждет, другой ждет - не видать гостя. А нищие как услыхали, что у Марко Богатого приготовлен большой пир, так и повалили к нему со всех сторон за святым подаянием; только батраки никого не пропускают, всех так и гонят взашеи. Вот один убогий старичок, древний-древний, одет весь в рубище, и зашел как-то на двор Марко. Как увидел его из окна Марко Богатый, закричал он своим громким голосом: "Эй, вы, слуги мои - неслухи! али глаз у вас нету? Вишь, какой-то невежа по двору расхаживает, чтоб сейчас его не было!" В ту же минуту подскочили слуги, подхватили старика под руки и вытолкали через задний двор. Увидала его одна добрая старушка и говорит ему: "Пойдем-ка ко мне, нищенький! я тебя накормлю, я тебя упокою". Привела его к себе, накормила, напоила и спать уложила; а Марко Богатый так и не дождался Господа! В самую полночь проснулась хозяйка и слышит - кто-то постучал под окном и спросил: "Праведный старче! ты здесь ночуешь?" - "Здесь", - сказал нищий. "В такой-то деревне у бедного мужика родился сын; каким наградишь его счастьем?" Отвечал старец: "Владеть ему всею казною и всем имением Марко Богатого!" На другой день убогий простился с хозяйкою и пошел странствовать, а старушка сейчас на двор к Марко Богатому и все ему рассказала.

Марко поехал к бедному мужику и выпросил у него мальчика: "Отдай, - говорит, - я возьму его в приемыши, вырастет - добру научу, а как стану умирать - всё богатство за ним запишу". Говорит эти речи, а в голове совсем иные мысли. Взял мальчика, поехал домой, и на дороге бросил его в сугроб: пускай де замерзнет, и тогда увидит, каково владеть его казною! На ту самую пору выехали в поле охотники, гоняли-гоняли зайца и наехали на ребенка; взяли его с собою, вырастили и уму-разуму наставили. Прошло много лет, много воды утекло; случилось Марко Богатому заехать к тем охотникам; увидал молодого приемыша, слово за слово, разговорился об нем и узнал, что это тот самый мальчик, которого он бросил в поле. Стал просить его Марко Богатый: "Сходи, - говорит, - ко мне домой, отнеси жене письмо". А в письме написал, чтобы его тотчас затравили собаками. Бедный приемыш отправился в путь; идет дорогою, а навстречу ему убогий старик в рубище, а то был не простой нищий - то был сам Христос. Он остановил путника, взял у него письмо и только подержал в руках - как в ту же минуту всё сказанное в письме переменилось: жена Марко Богатого должна принять посланного с честью и тотчас женить его на своей дочери. Как написано, так и сделано. Воротился домой Марко Богатый, еще пуще осерчал на зятя и говорит ему: "Вечером попозднее сходи на винокурню да посмотри за работою"; а сам приказал работникам: "Как придет молодец - сейчас его, не говоря ни слова, бросить в горячий котел". Стал было зять собираться на винокурню, да вдруг на него напала такая хворь, что поневоле пришлось дома остаться. А Марко Богатый, выждав время, пошел посмотреть, что сталось с его зятем, и таки прямо попал винокурам в лапы и угодил в горячий котел.

Золотое стремя

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был один цыган, была у него жена и семеро детей, и дожил он до того, что ни есть, ни пить нечего - нет ни куска хлеба! Работать-то он ленится, а воровать боится; что делать? Вот вышел цыган на дорогу и стоит в раздумьи. На ту пору едет Егорий Храбрый. "Здорово! - говорит цыган, - куда едешь?" - "К Богу". - "Зачем?" - "За приказом: чем кому жить, чем промышлять". - "Доложи и про меня Господу, - говорит цыган, - чем велит мне питаться?" - "Хорошо, доложу!" - отвечал Егорий и поехал своей дорогой. Вот цыган ждал его, ждал и только завидел, что Егорий едет назад, сейчас и спрашивает: "Что ж, доложил про меня?" - "Нет", - говорит Егорий. - "Что ж так?" - "Забыл!" Вот и в другой раз вышел цыган на дорогу и опять повстречал Егория: едет он к Богу за приказом. Цыган и просит: "Доложи про меня!" - "Хорошо", - сказал Егорий - и опять позабыл. Вышел цыган и в третий раз на дорогу, увидал Егория и снова просит: "Скажи про меня Богу!" - "Хорошо, скажу". - "Да ты, пожалуй, забудешь?" - "Нет, не забуду". Только цыган не верит: "Дай, - говорит, - мне твое золотое стремя, я подержу, пока ты назад вернешься, а без того ты опять позабудешь". Егорий отвязал золотое стремя, отдал цыгану, а сам об одном стремени поехал дальше. Приехал к Богу и стал спрашивать: чем кому жить, чем промышлять? Получил приказ и хотел было ехать назад; только стал на лошадь садиться, глянул на стремя и вспомнил про цыгана. Воротился к Богу и говорит: "Попался мне еще на дороге цыган и приказал спросить, чем ему питаться?" - "А цыгану, - говорит Господь, - то и промысел, коли у кого что возьмет да утаит; его дело обмануть да выбожить!" Сел Егорий на коня и поехал к цыгану: "Ну, вправду, ты, цыган, сказывал! коли б не взял ты стремя, совсем бы забыл про тебя". - "То-то и есть! - сказал цыган, - теперь вовек меня не забудешь, как только глянешь на стремя - сейчас меня помянешь. Ну, что Господь-то сказал?" - "А то и сказал: коли у кого что возьмешь - утаишь да забожишь, твое и будет!" - "Спасибо," - молвил цыган, поклонился и повернул домой. - "Куда ж ты? - сказал Егорий, - отдай мое золотое стремя". - "Какое стремя?" - "Да ты же у меня взял?" - "Когда я у тебя брал? Я тебя впервые вижу и никакого стремени не брал, ей-Богу, не брал!" - забожился цыган. Что делать - бился с ним, бился Егорий, так и уехал ни с чем!

2. Духовные стихи

Духовные стихи, как и народные легенды, относятся к устной словесности. Духовными стихами называются песни на духовные темы, почерпнутые из Священного Писания, жития святых. Источники духовных стихов - в христианской литературе, которая стала приходить на Русь после ее крещения в конце X века. Не только книги Священного Писания и сочинения отцов Церкви составляли ее произведения. Существовало огромное количество неканонических (апокрифических) источников, т.е. произведений, не признаваемых Церковью, выдуманных. Например, кроме канонического Четвероевангелия (от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна) были апокрифические евангелия Петра, Фомы, Никодима и других авторов, ряд евангелий о детстве Христа. Сведения о жизни Богоматери в канонических Евангелиях очень скудны, и возникало много сказаний и легенд о Ее жизни. В первые века распространения христианства создавались многочисленные жития страдальцев за новую веру. Такая именно литература и стала основным источником новых стихов.

Следовательно, первоначальными авторами духовных стихов должны быть люди книжные, или, по крайней мере, если не начитанные, то "наслышанные" церковной письменностью. Однако свобода и произвольность обращения их с церковными текстами и многочисленные искажения ставят их под чертой книжности, ниже уровня древнерусской книжности.

Сочинители и исполнители духовных стихов были людьми сведущими в церковных преданиях и певческом искусстве. Чисто народный духовный стих сложен в размере тонического, "былинного" стиха, однако резко отличается от него содержанием.

Певцы обходили монастыри и храмы, во время праздников исполняли свои стихи у церковных стен среди собравшихся на богомолье людей. Духовная поэзия по-своему просвещала и знакомила неграмотный люд с христианской книжностью. Она поучала народ в евангельских притчах, житиях святых и в различных книжных премудростях часто вымышленного, апокрифического содержания, подобно тому как средневековые каменщики и иконописцы на западе все это изображали на стенах храмов в назидание неграмотным людям.

В первой части мы уже говорили о том, что бродячих певцов, паломников называли каликами перехожими. Вы читали стихи о сорока каликах, собиравшихся в Ерусалим. Из этого стиха ясно, что в старину калики ходили ватагами, имели своего вожака. Первоначально сообщество калик перехожих составляли молодые люди, но позже на их место заступают слепые старцы-нищие, которые и до конца прошлого века обходили сёла со своими духовными стихами, странствуя по святым местам, питаясь милостыней "Христа ради", поданной за пение. Поводырями слепых старцев обычно были мальчики.

Один из любимых нищей братией стихов рассказывает о том, что кормиться "Христа ради", именем Христовым, заповедал нищим сам Господь в день Вознесения:

Как вознесся Христос на небеса,
Расплакалась нищая братия,
Расплакались бедные убогие, слепые и хромые:
"Уж ты истинный Христос, Царь Небесный!
Чем мы будем бедные питаться?
Чем мы будем бедные одеваться, обуваться?"
Тут возговорил Христос Царь Небесный:
"Не плачьте вы, бедные-убогие!
Дам я вам гору да золотую,
Дам я вам реку да медвяную:
Будете вы сыты да и пьяны,
Будете обуты и одеты."
Тут возговорил Иван да Богословец:
"Ведь ты истинный Христос да Царь Небесный!
Не давай ты им горы да золотые,
Не давай ты им реки медвяные:
Сильные-богатые отнимут,
Много тут будет убийства,
Тут много будет кровопролитья.
Ты дай им свое святое имя:
Тебя будут поминати,
Тебя будут величати, -
Будут они сыты да и пьяны,
Будут и обуты, и одеты".
Тут возговорил Христос да Царь Небесный:
"Ты Иван да Богословец,
Ты умел слово сказати,
Ты имел слово рассудити!
Пусть твои уста да золотые,
Пусть те в году праздники частые".

Слепые старцы, калики перехожие, странствующие по миру со своими песнями, имели большое значение в духовной жизни русского простонародья. Песни мирские - свадебные, солдатские и другие, - составляли часть повседневной текущей жизни, входя в ежедневные обычаи и обряды. Они пелись всеми и каждым. Духовный стих по своему содержанию стоит вне повседневной жизни, вне текущих мелочей действительности. Он - уже не забава и не досужее провождение времени. Как и церковная книга, он поучает безграмотного в вере, в священных преданиях, в добре и правде. Поэтому духовный стих выведен из общего, ежедневного употребления и предоставлен, как особая честь, таким людям, которые тоже по образу жизни стоят вне житейских мелочных хлопот, а потому способнее сохранить духовные стихи в назидательной чистоте религиозной поэзии. Эти люди не просто нищие, бродяги и лентяи, но люди, действительно не способные работать, это слепые старцы. Слепота, отделив их от текущей жизни, скрыла от них все развлечения и забавы, сосредоточила их на главном своем призвании - петь во славу Божию.

Живут в "своем" времени герои всех жанров устного народного творчества: волшебных сказок - в очень отдаленном прошлом, былин - в Киевской Руси, баллад и бытовых сказок - в недавнем прошлом, лирических песен и частушек - в настоящем. время действия в отдельных духовных стихах тоже может быть вполне определенным, но если иметь в виду духовные стихи в целом, оно начинается с сотворения мира и продолжается после кончины существующего мироздания.

Мы не будем останавливаться на содержании отдельных стихов, дальше вы сами сможете прочитать некоторые из них, наиболее любимые и сохранившиеся в народной памяти. Остановимся подробнее только на одном образе духовных стихов - образе Богородицы.

Богородица в духовных стихах

Г.П. Федотов. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам.

Особое почитание Богоматери на Руси отразилось во множестве духовных стихов, посвященных Ей. Вознесенная в мир Божественный, Она остается связанной с человечеством, страждущей матерью и заступницей. Обращаясь к Ней или говоря о Ней, певец находит самые нежные и ласковые слова:

Мать моя - Матушка Мария,
Пречистая Дева, Пресвятая,
Свет Мати Мария,
Пресвятая Богородица,
Солнце красное,
Пречистая голубица,
Мати Бога, Богородица,
Скорая помощница,
Тёплая заступница,
Заступи, спаси и помилуй.

В образе Ее, не юном, не старом, словно безвременном, как на православной иконе, народ чтит небесную красоту материнства:

Не плачь, не плачь Своей красы,
Не слези Своих ясных очей!

Однако красота Ее всегда оказывается подернутой дымкй слез. Она всегда остается воплощенным страданием.

Страсти Богородицы начинаются еще до рождения Божественного Сына. В духовном стихе "Сон Богородицы" она предчувствует рождество и крещение Сына, связанное с видением вырастающего на берегу Иордана крестного дерева. Христос сам толкует этот сон Матери, относя его к Своим страстям. Едва родивши Сына, Мать должна спасать Его от палачей Ирода. Те же скитания, которые сопровождают первый, рождественский, цикл стихов о Богоматери, вводят и последний, страстной Ее цикл. Весть о распятии Сына застает Марию далеко. Она ходит по земле, ищет Христа.

По горам, по горам по Сионским,
По горам, по крутым горам,
По чисту полю,
По Святой Руси.

Очутившись перед крестом, Богородица не сдерживает Своего отчаяния и слёз:

Спасе Мой любезный, надежда моя,
Почто не послушал Матери Своей?
Нарекался жить бессмертным,
Напрасную смерть получаешь,
Безвинную кровь проливаешь,
Одну Меня, Матерь, покидаешь.
Кто же Мою старость прибережует?

Создатель стиха помнит о евангельском поручении Иоанну Богоматери:

Оставляю Я на Ивана да Богослова,
На друга да на Христова,

или:

И спокидаю Я Тебя со Святым Духом
И на Святого Иоанна да Богослова.

Но часто в стихах смешивают его с другим Иоанном:

Я оставлю с Тобой, Матерь, святого
Того ль Ивана предтечу,
Крестителя, друга Христова.

Но Матерь Божия этим не хочет утешиться:

Иван Предтеч Мне не в надежды
Иван Богослов мне не в начёт

Тогда Спаситель открывает Её будущее прославление:

Я сам Тебе, Матушка, буду,
Я сам Тебя, Деву, споведую,
Я сам Тебя, Деву, причащую,
Сам преупокою Твою душу
С собою в царстве небесном.

Успение Богородицы - райское успение среди птиц и цветов, завершает страсти Ее на земле:

А над Девою Святой цветы расцвели,
Цветы расцвели, цветики лазоревые,
На тех цветочках сидят птицы райские,
Поют песни херувимские.

Но для страдающего мира, который видит в Ней свою утешительницу, успение - не исход. Богоматерь живет в Своей иконе "за престолом", и это самое устойчивое представление народных стихов. Здесь на запрестольном Богородичном образе Ее всегда находит молящийся. Так, Она Сама повелевает пономарю привести к Себе молящегося на паперти Алексия Божия человека:

Возьми ты святого в Божью церковь,
Постанови Мне его перед престолом.

Славяно-русское название престола вызывает представление о нем не как о столе ("трапезе"), а как о троне. Тогда Богородица пребывает уже не на запрестольной иконе, а на самом престоле, восседая на нем вместе с Христом. Отсюда, со своего престола, Богородица бодрствует над миром и сходит для его утешения. Все действия Промысла Божия, всякий ответ небесных сил на молитву народ представляет как заступничество Богородицы. Только Ее молитва спасает мир от гибели за наши грехи.

После всех страшных угроз "Свитка Ерусалимского" Христос останавливаетя:

Да молится об вас Мать моя
Владычица Пресвятая Богородица:
Аз Ея молитвы слушаю.

В народном представлении Богородица не только Мать Божия, но и Мать вообще, общая наша мать. И это материнство по любви и установлению Ею мира. В некоторых стихах Она мыслится родительницей и творительницей мира:

Аще Пресвятая Богородица
Помощи Своей не подаст,
Не может ничто на земле в живе родиться,
И ни скот, и ни птица,
Ни человеком бысть.

В духовной поэзии Богородица связывает мир земной и небесный, Она принадлежит им обоим, всегда оставаясь "теплой заступницей мира холодного".

Народные духовные стихи, записанные В.Г. Варенцовым, П.В. Киреевским, А.Н. Афанасьевым

Сон Богородицы

Мати-мати, Мать Божия, Мария Пресвятая!
Где ты, мати, ночи ночевала?
Ночевала я в городе Салиме,
Во Божьей во церкви за престолом;
Не много спалось, много виделось:
Будто я Христа Сына породила,
Во пелены его пеленала,
Во шелковы поясы свивала.
Речет ей Иисус Христос Небесный:
Мати Моя, мати!
Не сказывай, мати, этот сон:
Я Сам этот сон знаю,
Я Сам про него рассуждаю. -
Как на реке на Иордане
Вырастало дерево святое,
Святое дерево кипарисово;
Да на том ли на дереве кипарисе
Да чудесный крест проявлялся,
Да чуден крест животворящий:
На том на кресту Тебе быть распяту.
В пятницу под субботу
Жиды Христа распяли,
Понапрасну святу кровь проливали,
Руцы и нози приковали,
Скрость ребер копьем прободали,
Головушку тростью проломали.
Послышала матушка Мария,
Бежит ко Христу, сама плачет:
Чадо мое милое!
За что Ты такую муку принимаешь?
На кого Ты меня, чадо, покидаешь?
Не плачь, Моя матушка, Мария,
Не одну тебя Я покидаю,
Покидаю Я, тебя, мати, на Иоанна Богослова,
На Своего друга, на Христова.
Я Сам, мати, теперь умру,
Я во третий день, матушка, воскресну,
Да Я Сам, мати, со неба сойду,
Я Сам из тебя душу выну,
Погребу твои мощи с ангелами,
С херувимами да со славными серафимами,
Я спишу твой лик на иконе,
Поставлю во Божией во церкви за престолом:
Будут души-рабы Богу молиться,
Будут тебя, мати, поминати,
Меня, Христа, прославляти, -
Слава Тебе, Христе Боже!

Рождество Христово

Во городе Вифлееме
Что с вечера звезда восходила,
Со полуночи воссияла -
Что Пречистая голубица
Что Христа Бога породила,
И во пелены спеленала.
И во ясли Христа Бога полагала.
Приходили к Нему персидстии цари,
Приносили Ему честныя дары,
Что честныя - злато и ливаны.
"Мне не дороги ваши дары,
А мне дороги ваши души;
А я буду Бог над богами,
А я буду царь на царями,
А я выберу себе апостолов,
А я дам-то им свою печать,
А я дам-то им свое крещение,
Разошлю я их по всем странам.
Кто приемлет их той спасется,
А не приемлет их, той мучиться будет".

Жена милосердная

Во славном во городе Вифлееме
Народился Иисус Христос Сын Божий.
Тогда во всем во небы звезда явилася,
А свет на земле объявился;
Земля и небо возвеселилося,
Весь мир на земле возрадовался.
Жиди, окоянны супостаты,
Стали Христа Бога познавати
И хотят Христа Бога поймати,
Всей разноей муки предати.
Богородицы Дева Пресвятая
С Вифлеему-граду выходила,
С собой Христа Бога выносила.
И ею по Божьему повелению,
Навстречу Жена милосердная,
На руках держаща младенца.
Богородица Дева Пресвятая
Перед Женой тоя прослезилась:
"Послушай, Жена милосердная!
Положи ты своего младенца во печь-пламя,
А возьми Христа Бога на руки -
За мной бегут жиды окоянны,
Жиди, окоянны супостаты,
Хотят Христа поймати,
Всей разной муке предати!"
Милостивая Жена милосердня,
Свово она младенца не пожалела,
Во печь огню-пламени предала,
А взяла Христа Бога на руки.
Час малое время миновалось,
Жиды окоянны супостаты
К милостивой Жены прибегали,
Милостивую Жену допрошали:
"Скажи нам, Жена милосердня,
Давно ли ты видала тут девицу,
На руках несущу младенца?
Его все пророки нарекали -
Великий Бог над богами,
Великий царь над царями.
И мы к нему идем поклониться,
Несем ему честные дары".
Милостивая Жена милосердня
Жидам окоянным не вверяла,
Жидам окояннным отвещала:
"Жиды вы окоянны, супостаты!
Того вы младенца не ищите -
Того я младенца поймала,
Во печь огню-пламеню предала".
Жиды жены не уверяли,
Самы в печь-пламя посмотрели:
Они видевша младенца в огне-пламенью.
С радости жиды возвеселились,
Милостивой Жены поклонились:
"Спасибо, Жена милосердня,
Что ты этого младенца поймала!"
Железным заслоном заслоняли,
Крепки караулы приставляли.
Час малое время миновалось,
Милостивой Жены стоскнулось,
Пошла в печь-пламя посмотрела:
"Ужо ль мое чадо все сгорело?"
За ее великое милосердье
Пречудное диво всем явилось:
В печи огонь-пламя претворилось,
Во печи всяки травы выростали
Всяким цветам зацветали.
Невредим младенец пребывает,
По различным цветам гуляет,
Евангельскую книгу читает,
Сам ангельския песни воспевает.
Надо всем младенцам стал младенец!
Богу нашему слава
Отные довеку!

Покров

Подошли враги к царству Грецкому,
Угрожают ему войной-гибелью.
Обложенные пришли в Божий храм,
Плачут-молятся, просят помощи.
Услышала Мать Божия молитву их -
Она сошла с небес во Божию церковь,
Слава райская храм исполнила,
Богородице служат ангелы,
И пророки, и апостолы.
"Что ж ты, Божий гость, голубица ты,
Всепречистая, благодатная,
Ты скажи, зачем прилетела к нам?
Аль уж светлый рай от грехов наших
Стал нерадостен, и пришла ты к нам,
Принесла нам казнь от Создателя?" -
"Мне и светлый рай стал нерадостен,
Небо ясное помрачилося -
Ко мне ангелы каждый час несут
Слезы горькия христианския,
И смутилась я, опечалилась!
Теперь к вам пришла в утешение,
Помолить за вас с вами Господа".
И вознесла Пречистая молитвенный глас
Ко своему сыну, ко распятому,
Всех людей благодетелю и защитнику:
"Сыне мой, Иисусе мой!
Услыши ты нас с высоты небес,
Защити и нас, грешных людей!"
В руках Богородицы был омофор святой,
Омофором тем покрыла она
Благодатным души скорбныя.

Об исходе души от тела

Человек живет на земли, как трава растет,
Всяка слава человеча яко цвет цветет.
В вечеру человек в беседе здрав и весел сидит,
А поутру человек той уже во гробе лежит:
Ясны очи помрачилися, язык замолчал,
Все уды онемели и недвижим весь стал.
Душа с телом расставалась, как птенец со гнездом.
Возлетает и восходит в незнакомый мир,
Оставляет все житейское попечение,
Честь и славу и богатство маловеременное,
Забывает отца и мать, и жену, и чад своих,
Переселяется во ин век бесконечный;
Тамо зрит лица и вещи преужасныя,
Добрых ангел и воздушных духи темные.
Вопрошают душу ангели об делах ея,
Не дают ей ни малейшего послабления:
"Ты куда, душе, быстро течешь путем своим?
Ты должна здесь во делах своих оправдатися.
Вспомни, как на оном свете во грехах жила, -
Здесь грехами твоими, как сетьми, свяжут тя".
Встрепетавши же, тут душа вскричала жалостно:
"Вы помилуйте, помилуйти вы, добрии ангели,
Не отдайте мя, несчастную, в руки злых духов,
Но ведите мя ко Господу милосердому,
Я при смерти в делах своих покаялась,
В коих волен, милосердый Бог простит меня.
Вы же что, мои друзи, ближнии сродницы,
Остояще гроб и тело лобызаете?
Вы почто меня водою омываете,
Не омывшегося слезами перед Господом?
Вы почто меня в ризы светлые облачаете,
Не облекшегося в ризы брачныя?
Вы почто свещи надо мною возжигаете,
Не возжег бо я светильника душевного?
Вы почто псалмы и песни воспеваете,
Не воспел бо я в животе своем песни духовныя?
Но прошу от вас последнего послушания:
Вы раздайте мое имение нищим странником,
Их молитвы и слезы теплыя Бог послушает
И подаст для их прощение грехом моим.
За то сами вы от Господа услышите:
"Приидите, благословении отца моего,
Вы наследуйте уготованное вам царствие
Со избранными святыми, мне послужившими".

Егорий и змей

Во граде было во Антоние,
При царе было при Агее при Евсеиче,
При царице Оксинии,
Когда веровали веру истинную християнскую,
Тогда не бывало на Антоний-град
Никакой беды, ни погибели.
Когда бросили они веру истинную християнскую,
Начали веровать латинскую бусурманскую,
Тогда Господи на них прогневался:
Напустил на них змея лютого,
Змея лютого поедучего.
Выедает змей лютый
Все царство Агея Евсеича.
Тогда князья-бояра
На соймище собирались,
Соборы они соборовали,
И жеребьи закладывали:
Кому наперед зверю достанутся
На съедение, на смертное истребление?
И царя они Агея Евсеича
На совет призывали,
Называли его товарищем,
И жеребий за него закладывали.
Доставался ему резвый жеребий
Ко лютому зверю на съедение,
На смертное употребление.
Тогда царь Агей Евсеевич
Пошел на свой на царский двор
Невесел и нерадостен,
Припечалимши, прикручинимши.
Его резвыя ноги подгибаются,
Белыя руци опустилися,
Буйная головушка с плеча свалилася,
Ясны очи погубилися,
Сахарны уста помрачилися,
Белое лицо его приусмеркнулось,
На буйной главе его власы щётом стали.
Тогда увидела его молодая царица Оксинья,
Возговорила она ему таковые словеса:
"О сударь ты мой, царь Агей Евсеевич!
Когда ты, сударь, таков бывал?
Что ты идешь не по-старому,
Не по-старому, не по-прежнему,
Припечалимши и прикручинимши?"
Отвечал ей царь Агей Евсеевич:
"Ой ты еси, моя царица Оксиния!
Не знаешь ты ничего, не ведаешь, -
За наше великое согрешение,
За многое беззаконие
Наслал на нас Господи змея лютого,
Змея лютого, поедучего;
Выедает лютый зверь все мое царство,
Царя Агея Евсеевича.
То со той поры царя-бояре
На соймищк собиралися,
Соборы они соборовали,
И жеребья закладывали,
Кому наперед достанется
К змею на съедение
И на смертное потребление.
И меня они, царя, на совет призывали,
Называли они меня товарищем,
И жеребье за меня закладывали;
Доставался мой резвый жеребей
Наперед мне идти
К лютому зверю на съедение!"
Отвечала ему царица Оксиния:
"Не кручинься, мой друг, не печалься!
Есть у нас с тобой чадо милое,
Молодая прекрасная Лисафета, -
Она нашей-то веры не верует,
И трапезу не трапезует,
Она верует веру истинную християнскую,
По-старому и по-прежнему,
И святому Егорию Храброму.
Предадим мы ее ко лютому зверю на съедение,
На смертное потребление".
Тогда же царь Агей Евсеевич
Со царицею со Оксиниею
Приходили в палату в белокаменную,
Да где же пребывает молодая Елисафета.
Возговорили они к ней такия словеса:
"Ой ты гой еси, наше чадо милое,
Молодая прекрасная Елисафета!
Умывайся ты, наряжайся во цветное платье,
Подпояшь свой шелков пояс сорока пядень. -
Уж замуж мы тебя просватали".
Молодая прекрасная Елисафета догадалася,
Отвечала им таковые словеса:
"Осударь ты мой родной батюшка,
Осударыня родна матушка!
Слышит мое сердце, -
Не замуж вы меня собираете,
На смертный час вы меня соряжаете,
Ко лютому зверю на съедение,
На смертное потребление,
Предаете вы меня к смерти скорой!"
Тогда царь Агей Евсеевич
Берет ее за ручку правую,
Ведет ее во чисто поле.
Постановил ее близ синя моря
На крутыим на бережочке,
На сыпучеем на песочке,
И сам он грядет во Антоний-град.
Тогда молодая прекрасная Лисафета
Оставалась единая близ синя моря,
На крутом береге, на песке сыпучем;
Она плакала, зело рыдала,
Взирала очами на небо,
Призывала Бога на помочь,
И Матерь Божию Богородицу,
И святого свет Егория Храброго.
Из чистого далеча поля
Приезжал к ней Егорий Храбрый
На своем на осле на белыем.
Возговорил он ей таковые словеса:
"Ой иы гой еси, молодая прекрасная Лисафета!
Что ты единая стоишь близ синя моря?
О чем ты плачешь, зело рыдаешь,
Взираешь ты на небо,
Призываешь Бога на помочь,
И Матерь Божию Богородицу,
И святого Егория Храброго?"
Тогда молодая прекрасная Лисафета
Не узнала святого Егория Храброго,
Называла его добрым молодцем:
"Вывел меня батюшка
Ко лютому зверю на съедение,
На смертное потребление,
Предают они меня смерти скорой!"
Речет святой Егорий Храбрый:
"Ой ты, гой еси, молодая прекрасная Лисафета!
Садись ты, смотри в моей буйной главе пороха,
А очми взирай на синее море.
Когда сине море восколебнется,
Тогда лютый змей подымется, -
Ты скажи мне: Егорий Храбрый!"
Тогда молодая прекрасная Елисафета
Садилась, смотрела в буйной главе пороха
У святого Егория Храброго,
А сама взирала очми на синее море.
Синее море разливалось,
Тогда лютый змей поднимается,
Переплывает змей через синее море
Ко копытечку ко ослу белому.
Тогда молодая прекрасная
Змея лютого испугалась,
Не посмела разбудить Егория Храброго;
Она плакала, зело рыдала,
Обронила свою слезу святому на бело лицо, -
От того святой просыпается.
Сохватал он свое скипетро вострое,
Садился на осла на белого;
Он и бьет змея буйного,
В голову, во проклятые его челюсти,
И сам речет Елисафете прекрасной:
"Ой ты гой еси, молодая прекрасная Лисафета"
Распояшь ты свой шелков пояс,
Свой шелков пояс сорока пядень,
Провздевай ты его в ноздри в змеевыя,
И веди змея во Антоний-град!"
Тогда молодая прекрасная Лисафета
Змея лютого убоялася:
Не распоясала свой шелков пояс
Свой шелков пояс сорока пядень.
Тогда святой Егорий Храбрый
Распоясал сам шелков пояс,
Провздевает он его в ноздри змеевыя,
Он вручил змея молодой прекрасной Лисафете.
Тогда молодая прекрасная Лисафета
Повела змея во Антоний-град.
Приводила его на царский двор,
Воскричала она громким голосом:
"Ой ты гой еси, царь Агей Евсеевич
Со царицею со Оксиньею!
Ой вы гой еси, князья-бояре,
Християне православные!
Бросьте вы веру латынскую, бусурманскую,
Поверуйте вы веру истинную християнскую,
По-старому и по-прежнему,
И святому Егорию Храброму!
Если вы не бросите,
Вы веру латынскую, бусурманскую,
Напущу я на вас змея лютого;
Поест он вас всех до единого,
И со старого до малого,
И царя Агея Евсеича
Со царицею со Оксиньею!"
Тогда же царь со царицею
И все князья-бояре православные
Воскричали громким голосом,
Проливались горючи слезы:
"Осударыня ты наша, матушка,
Прекрасная Елисафета!
Не пущай ты на нас змея лютого,
Змея лютого поедучего.
Бросим мы веру латынскую, бусурманскую,
Поверуем веру истинную християнскую,
По-старому и по-прежнему,
Егорию Храброму!"
Тогда молодая прекрасная Лисафета
Повела змею на гору на каменную,
Поставила змея на камне,
Проклинать стала змея с каменем;
А сама грядет во Антоний-град.
Тогда царь Агей Евсеевич
Со царицею со Оксиньею
Воскричали громким голосом:
"Ой вы гой еси, бояре, християне,
Ой вы гой еси, священники наши!
Спущайте гласы колокольные,
Подымайте иконы местныя,
Служите молебны честные,
За Лисафетино моление,
За Егория Храброго страдание!"
Славен наш Бог, прославился!

Дмитрий Донский

Накануне субботы Димитровской,
Во соборе святом Успенскиим,
Обедню пел Киприян святой,
За обедней был Дмитрий-князь
С благоверною княгиней Евдокиею,
Со князьями ли со боярами,
Со теми со славными воеводами.
Перед самой то перед "Достойной",
Перестал Димитрий-князь молиться;
Ко столбу князь прислонился,
Умом князь Димитрий изумился;
Открылись душевныя его очи,
Видит он дивное виденье:
Не горят свечи перед иконами,
Не сияют камни на златых окладах,
Не слышит он пения святого,
А видит он чистое поле,
То ли чисто поле Куликово.
Изустлано поле мертвыми телами,
Христианами да татарами.
Христиане-то как свечки теплятся,
А татары-то как смола черна.
Потому ль полю Куликову
Ходит сама Матерь Пресвятая Богородица,
А за ней апостоли Господни,
Архангели, ангели святыя
Со светлыми со свещами,
Отпевают они мощи православных,
Кадит на них сама Матерь Пресвятая Богородица,
И венцы с небес на них сходят.
Вопросила Мать Пресвятая Богородица:
"А где ж да князь Димитрий?"
Отвечает ей Петр-апостол:
"А Димитрий-князь в Московском граде,
Во святом Успенскиим соборе,
Да и слушает он обедню,
Со своей княгиней Евдокией,
Со своими князьями, боярами,
Со теми ли со славными воеводами".
И рече Мать Пресвятая Богородица:
"Не в своем Димитрий-князь месте:
Предводить ему лики мучеников,
А его княгине в моем стаде".
Тут явление пропало
Свечи во храме загорелись,
На окладах камни засияли.
Образумился князь Димитрий
Да слезно он восплакнул,
Таково слово он промолвил:
"Ах, знать, близок час моей смерти!
Скоро буду во гробе я лежати,
А моей княгине быть в черницах!"
А на память дивного видения
Уставил он Дмитровску субботу.