Люди как боги. От Сократа до Александра. Деяния Александра Великого и судьба древнегреческой цивилизации

Мы уже немного познакомились с Филиппом Македонским. А что представляла собой его страна - толком еще не знаем. Попробуем это выяснить.

На севере и северо-востоке балканского полуострова с давних времен жили племена фракийцев и македонян. Последние к V в. до н.э. занимали обширную территорию в северо-западной части Эгейского бассейна. Их страна делилась, можно сказать, на две географические половины. Внутри - горы, удобные для скотоводства, по краям - моря и приморские хлебные равнины. С точки зрения торговых путей Македония занимала выгодное положение, а кроме того в горах ее рос пригодный для строительства флота мачтовый или корабельный лес. Этот-то лес и покупали у Македонии Афины да и другие греческие полисы. Македония была монархическим государством. Ею правил царь, выбиравшийся из числа богатой и влиятельной знати. У царя был совет, называвшийся гетайрами, т.е. "товарищами". Правда, каждой областью правил независимый князь, и это до поры сильно ослабляло царскую власть. Ее укрепление началось со времени греко-персидских войн, от которых Македония тоже не смогла остаться в стороне. Македонский царь Александр I вступил с Ксерксом в дружественные отношения, предоставив ему войска и продовольствие. Впрочем, понять Александра можно: Македония не Греция, и сил противостоять персидскому могуществу у него, конечно, не было. Как известно, колоссальная персидская империя уступила объединившимся греческим городам в военных действиях, и македонский царь немедленно после этого начал проводить политику сближения с соседями по полуострову. Экономически и политически это было ему очень выгодно, но главная выгода оказалась в другом: греческая культура проникла и быстро распространилась в Македонии.

С течением времени, развиваясь и укрепляясь, эта прежде отсталая страна стала мощной, экономически достаточно развитой монархией, чьи интересы столкнулись с интересами афинских полисов, прежде всего, с интересами Афин. Македонский царь Архелай, основав неподалеку от моря новую столицу Пеллу, воспользовался тяжелым положением Афин в период Пелопоннесской войны, заключил с ними союз и добился признания своих завоеваний некоторых афинских колоний. Они были ему необходимы для развития морской торговли.

На смену Архелаю пришел уже известный нам Филипп II, выдающийся монарх - политик, дипломат и полководец. Он правил Македонией 23 года (с 359 по 336 гг. до н.э.). За это время Филипп превратил свое государство в одну из мощнейших в мире монархий. Особенно сильна была его хорошо обученная, профессиональная, можно сказать, армия, располагавшая помимо пехоты и конницы комплексом метательных машин.

Подкупив одних, запугав других, перехитрив третьих, разгромив четвертых, Филипп практически присоединил к Македонии сначала многие Афинские колонии, граничившие с нею, затем Фессалию, Халкидику и Фокиду, получив, таким образом, контроль над стратегически важнейшим Фермопильским проходом. За десять лет так называемой Священной войны, ведшейся под знаменем всегреческого объединения, а на самом деле преследующей цель македонского владычества, он значительно ослабил силу греческих полисов и одновременно увеличил собственное влияние над всей Грецией.

Мы уже знаем о промакедонских и антимакедонских партиях в греческих полисах, знаем, что последние потерпели поражение. В решительном сражении при городе Херонея в 338 г. до н.э. между объединенными силами греков и армией Филиппа, когда союзное ополчение, превосходившее по численности македонскую армию, имеющее в своих гоплитских рядах самого Демосфена и сражавшееся храбро и достойно, все-таки потерпело поражение, македоняне победили благодаря прежде всего умелому руководству боевыми действиями Филиппа и его юного сына Александра.

После этого греки уже и думать не могли о каком-либо серьезном сопротивлении Македонии. Мудрый Филипп не стал раздавать противникам по заслугам огнем и мечом, весьма гуманно поступил с побежденными, чем обеспечил себе поддержку среди многих греческих городов. В 337 г. до н.э. он созвал в Коринфе общегреческий конгресс, на котором образовал Эллинский союз городов и юридически закрепил свою и македонскую гегомонию над всей Грецией. Здесь был положен конец междоусобицам, произведена перемена политического строя и объявлена новая священная война - Персидской монархии. Мы присутствуем при образовании новой империи, заложенной Филиппом Македонским. Он сделал свое дело, но уходить еще не собирался и в 336 г. переправил в Малую Азию десятитысячную армию. Однако ничего больше осуществить не успел, так как был убит одним из своих придворных. Царем стал его сын, ученик Аристотеля, 20-летний Александр. Он сделал еще больше - создал новую эпоху греческой истории. Эта эпоха называется эпохой эллинизма.

Наш предмет - история литературы, однако здесь в очередной раз нам предстоит поговорить собственно об истории. Слишком велика личность Александра, слишком масштабны его деяния. И он сам, и дела его оказали такое воздействие на человеческую историю, что вошли составной частью и в историю литературы, еще и спустя тысячелетия продолжающую создавать все новые и новые произведения об этом человеке и его эпохе.

В знакомстве с Александром нам помогут, как обычно, Михаил Леонович Гаспаров и Андре Боннар. Цитаты из их книг "Занимательная Греция" и "Греческая цивилизация" в перемешку с необходимыми для более полного представления о событиях историческими сведениями и составят эту главу.

М.Л. Гаспаров:

Александра Македонского трудно представить себе живым человеком - кажется, что он был мифологическим героем. Он прожил тридцать лет и три года. Он за десять лет покорил почти весь мир. Он был ученик мудрого Аристотеля и поклонник великого Гомера. Он был так прекрасен, что первым в Греции стал брить себе бороду, чтобы она не скрывала черт его лица. Вести о его подвигах прилетали в Грецию из дальних восточных земель и тут же становились легендами. Рассказывали, будто в ночь, когда он родился, в городе Эфесе сгорел храм Артемиды - одно из семи чудес света (Знаете ли вы что это за чудеса, сможете ли назвать их? Если нет, прочтите это короткое примечание, а потом найдите в библиотеке книгу И.В. Можейко (несомненно, больше известного вам под литературным псевдонимом К. Булычева, автора замечательных фантастических произведений для детей и взрослых) "Семь и тридцать семь чудес света", из которой вы гораздо подробнее узнаете не только о семи чудесах, но и о многих других шедеврах искусства древности. А что до собственно семи чудес, то со времени эллинизма существует традиция выделять семь (еще одно проявление сакрального числа) самых великих античных произведений архитектуры и искусства. "Семь чудес" - значит "семь волшебных творений", а вообще-то, это неточный перевод греческого выражения "Семь достопримечательностей ойкумены", т.е. всего обитаемого мира. На самом деле в разные времена в эту "великолепную семерку" входили самые разные шедевры, вплоть до римского Колизея или библейского Ноева ковчега. Я назову здесь первоначальный (II в. до н.э.) состав семи чудес. Это стены Вавилона, вавилонские же "висячие сады" Семирамиды, золотая со слоновой костью статуя Зевса в Олимпии работы Фидия, статуя Колосса Родосского, мемфисские пирамиды, мавзолей (гробница царя Мавзола) в Галикарнасе и храм Артемиды в Эфесе.) , и это потому, что богиня Артемида была в тот час далеко, в македонской столице, и помогала царице Олимпиаде родить Александра. Храм сжег сумасшедший по имени Герострат: он был тщеславен и хотел покрыть свое имя славой, хотя бы и дурною. Его казнили, а имя его запретили произносить, чтобы его желание не исполнилось. Увы, это не удалось: дурная слава легка. Александру было три года, когда Филипп установил власть над Фессалией, пять лет, когда тот овладел Фракией, десять лет, когда тот прошел за Фермопилы и был принят в Дельфах. Александр жаловался: "Отец все завоюет и ничего мне не оставит!" Александр учился бегать, ездить верхом, владеть оружием. Бегал он быстрее всех. Филипп спросил его: "Хочешь бежать в Олимпии?" Александр ответил: "Да, если соперники будут цари". Филиппу подарили коня, он был прекрасен, но так дик, что ни один наездник не мог с ним совладать. Вызвался подросток Александр. Он заметил, что конь боится своей собственной движущейся тени, направил коня против солнца, побежал с ним рядом, а потом неожиданно вскочил ему на спину. Конь взвился и понесся вскачь; никто из свиты не мог его догнать. Когда конь и всадник вернулись, Александр был еле жив, конь весь в пене, но уже повиновался ездоку. Филипп поцеловал сына и сказал: "Ищи себе другого царства: Македония мала для тебя". Конь этот стал любимым конем Александра и носил его во всех битвах. Звали его Букефал (В другой транскрипции, более распространенной в русской и переводной литературе - Буцефал.) - "Бычья голова". Он умер, когда Александр воевал в Индии. Александр построил над его могилой город и назвал его Букефалой. Аристотель рассказывал юному Александру, что по учению философа Демокрита таких миров, как наша Земля, существует бесчисленное множество. "А я не владею и одним!" - воскликнул Александр. "Демокрит засмеялся бы, услышав такие слова", - сказал ему Аристотель. Но Александр не смеялся. Это Аристотель научил Александра любить Гомера. Свиток с "Илиадой" всю жизнь лежал у Александра под подушкой вместе с кинжалом. Это был свиток, сделанный по особому царскому заказу: вся огромная поэма была записана на одной папирусной полосе, и так мелко, что ее (будто бы) можно было хранить в ореховой скорлупе. Он говорил: "Во всем мире я завидую только Ахиллу: у него был друг при жизни и певец после смерти" (Великое одиночество великого царя и великого человека. Как часто мы встречаемся с этим! Помните ли, где в древнейшей культуре нечто подобное уже было? Конечно, это одна из центральных тем древневавилонской поэмы "О все видавшем" (см. 1 книгу "Очерков...")) . Когда он переправился в Азию, то первое, что сделал, - это пришел на место, где стояла Троя, и принес жертвы на кургане Ахилла и Патрокла.

Приняв царскую власть, Александр прежде всего расправился с убийцами отца и своими возможными соперниками в борьбе за престол. А затем, имея в виду цель, поставленную перед новым греческим миром еще Филиппом, священную войну с персами, должен был сначала обезопасить себя от ближних врагов, от непокоренных, или непокорных северных племен, да и от греческих же полисов, которые вновь принялись бунтовать.

А. Боннар:

Прежде чем отправиться на завоевание азийского трона, Александр позаботился, чтобы в европейском тылу у него не осталось ни одного противника, не убежденного в его непобедимой мощи. На севере, переправившись через Дунай и спалив наудачу небольшое местечко, Александр покорил враждебных ему гетов и скифские племена, обеспокоенные угрожающей мощью македонских царей. На западе он наскоро "умиротворил" волнующихся иллирийцев. В Греции Фивы уже подали сигнал к восстанию; они заперли в крепости гарнизон, поручив ему отстаивать крепость против македонян, а Демосфен, весьма поторопившись, называл молодого царя "простофилей", в то время как этот Александр, которого считали уже мертвым, поглощенным ночью варварства, исчезнувшим в западных туманах, вдруг падает с неба прямо перед гордыми мятежными Фивами. Он берет Фивы в диких уличных схватках. Он приказывает разрушить до основания город Геракла и Диониса, пощадив только дом поэта Пиндара. Он истребляет все мужское население, продает в рабство уцелевших - тридцать тысяч человеческих жизней! Устрашающее наказание, совершенное в предостережение повергнутым в ужас Афинам... И вот спокойствие Греции поставлено в зависимость от террора. Вернее, оно зависело от армии в составе двенадцати тысяч пехотинцев и пятитысячной конницы, которую Александр оставил в Европе под командованием преданного ему Антипатра.

Устрашив таким образом бунтовщиков, молодой царь получил возможность начать восточный поход.

М.Л. Гаспаров:

Александр собрал военачальников и сказал им: "Пора идти на Персию". Военачальники молчали, только Парменион, старый соратник Филиппа, сказал: "Сперва, Александр, роди македонцам такого сына, как ты". Но Александр спешил к славе. Поход был объявлен. Александр явился в Дельфы и спросил у оракула, ждет ли его победа. Пифия отказалась дать пророчество: день был неблагоприятен для вещаний. Александр схватил ее и силой потащил к пророческому треножнику. Женщина, с трудом отбиваясь, вскричала: "С тобой не справиться, Александр!" Он отпустил ее: "Только это я и хотел услышать". Выступая в поход, он роздал друзьям все свои царские доходы. "Что же ты оставляешь себе? - спросили его. Он ответил: "Надежду".

А. Боннар:

Царь переходит через Геллеспонт весной 334 года до н.э... Чтобы завоевать или разрушить державу в 50 раз большую и в 20 раз гуще заселенную, чем его царство, Александр сформировал армию только в 30 тысяч пехотинцев и 5 тысяч конников, из которых 1800 человек македонцев принадлежали к цвету знати его царства; он повел с собою также отряд строителей, способных на ходу возвести такую машину для осады, против которой не сможет устоять ни одно укрепление. Эту армию царь обновлял по мере продвижения вперед... Самым слабым местом экспедиции был флот: только 160 триер!.. Персидский флот (и финикийский) господствовал в Эгейском море. С ним можно было бы без большого труда... перенести войну в Грецию и там поднять только что завоеванную страну против ее новых господ. Именно чтобы предотвратить эту возможность, Александр и создал стратегический план своей кампании.

Армия Александра, конечно, значительно уступала в численности войскам Дария, но была хорошо обученной, закаленной в боях, состояла из различных видов войска и, главное, была уверена в своей непобедимости по примеру своего царя и командира.

А еще, и это для нас весьма важно, вместе с Александром, его войсками и военными инженерами, шел целый отряд ученых. Для чего? А для того, чтобы собирать в пути информацию, изучать неведомое и описывать новый мир. Здесь были ученые и писатели, художники и музыканты, философы и артисты, врачи и просто искатели приключений, авантюристы, искавшие счастья и богатства. Думаю, что не слишком погрешу против истины, сказав, что с Александром в персидский поход отправилась в миниатюре вся Греция.

Ей, Александровой Греции, противостояла огромная империя, огромная армия, которая, однако, как выяснилось позже, уступала ей по многим пунктам, главными из которых оказались отсутствие единства, незаинтересованность в победе и внутренние политические и экономические разногласия.

Знал ли Александр, отправляясь в этот поход, что ему предстоит завоевать мир? Думал ли об этом, желал ли этого? Возможно. Но, вероятно, на первых порах хотел только освободить малоазийские греческие колонии и обезопасить от персов Эгейское море.

Когда армия Александра появилась на персидской территории, с ней поначалу никто не воевал. Персы совещались, что лучше: заманивать ли Александра в глубь империи, изматывая его силы, т.е. идти по пути партизанской войны, или дать решительное сражение. Победил второй вариант: сражение состоялось у Граника - речки, впадавшей в Мраморное море.

А. Боннар:

Это не столько было сражение, обдуманное стратегом, сколько ряд поединков, проведенных Александром наподобие его предка Ахилла. Безумной храбрости этого нового "Пелеева сына", свидетельством чего для всех была белизна его султана и блеск щита, было достаточно, чтобы обратить в бегство персидскую армию. Александр подобрал среди многого другого триста щитов, которые он послал в Афины с вызывающей надписью по адресу Спарты. Вслед за этим большинство городов Малой Азии начало сдаваться.

Серьезное сопротивление оказали ему только Милет и Галикарнас, где стояли сильные персидские гарнизоны.

В завоеванных городах Александр менял олигархическую власть на демократическую, т.е. делал как раз обратное тому, что осуществлял внутри Греции. Таким образом, в Азии он создавал себе прочную демократическую поддержку, а в Греции - олигархическую, в принципе, не свойственную ни тем, ни другим, зато устранял одновременно греческую вольницу и обманывал ее же кажущейся издалека вольницей колоний. А вольницей она только казалась, поскольку фактически власть везде принадлежала самому Александру.

А. Боннар:

В то же время... Александр во многих местах восстанавливает старые храмы, освящает новые, торжественно открывает игры, возглавляет процессии, возвращает городам, утратившим свое значение, их старинные привилегии. Эти старые порты, где в течение веков смешивались Европа и Азия, Эллада и мир варваров, начинают устанавливать на деле дружбу народов, "согласие" стоиков, которые поистине станут мечтой Александра...

Продолжая движение, царь вступил в столицу Фригии Гордион.

М.Л. Гаспаров:

Александр хотел владеть Азией не как захватчик, а как наследник: по праву самого доблестного и мудрого. Когда он проходил через Фригию, ему показали в храме колесницу древнего царя Гордия, дышло которой было привязано к ярму узлом каната из кизиловой коры. Говорили, что кто развяжет этот узел, тот унаследует власть над всей Азией. Александр попробовал и не смог: узел был запутанный. Тогда он взмахнул мечом и разрубил Гордиев узел. Это вошло в пословицу.

И - добавим - стало неким символическим актом, знаменующим собой феноменальный успех восточного похода молодого завоевателя.

Второе сражение произошло осенью 333 г. до н.э. около города Исс, в узкой долине между морем и горами.

А. Боннар:

Он с ходу переправляется во главе своей армии через реку, разделяющую сражающихся, в неистовом броске нацеливается на Дария, которого замечает в центре и который тотчас поворачивает свою колесницу и обращается в бегство. С этого момента битва - не что иное, как смятение и беспорядочное бегство. Персидская армия уничтожена: сто тысяч воинов убито. Среди пленных - мать и жена великого царя, две его дочери и очень юный наследник, все они - драгоценные заложники. Македонцы захватывают также огромные сокровища.

Это поворотный пункт войны и всей кампании. Именно после битвы при Иссе у Александра и должна была окончательно определиться мысль о завоевании всей Персидской державы.

А. Боннар:

Александр обходится со своими пленниками поистине как легендарный царь, почтительно держась на расстоянии. Супруга великого царя считается самой красивой женщиной Азии; македонский правитель не удостаивает ее ни одним взглядом. Мы очень далеки от Ахилла из "Илиады", который рискует своей жизнью и всем, что имеет, ради Брисеиды - пленницы "прекрасноланитной". Исс открывает победителю два пути: один в направлении к северо-востоку, к восточным столицам, где он легко мог бы настичь и поразить насмерть Дария, другой - в сторону юга, к Сирии и Египту. Он выбирает второй, тот, который оставлял для него возможность свободно пользоваться морем, препятствовал врагу перенести войну в Грецию и навсегда запирал врага в глубине Азии. Александр в данном случае сделал выбор наименее эффектный, наименее романтический, но единственно надежный. Он вступает в Сирию, затем в Финикию... Тир, считавшийся неприступным, отказывается впустить его на свой остров-крепость. Александр, который был весьма нетерпелив, на этот раз не спешит. Под стрелами вражеского флота и осажденной армии он велит строить мол длиною пятьсот метров, который не раз разрушают, но который должен связать островной Тир с континентом, он подводит орудия, он пытается взять стены приступом, сам принмает участие в битве. Тир пал в августе 332 г. до н.э., продержавшись семь месяцев. Под стенами гордого, непокорного города Александр принимает посольство от великого царя... Послы говорят: они предлагают от имени своего повелителя половину персидской державы - от греческого моря до Евфрата, десять тысяч талантов (60 миллионов франков золотом) в качестве выкупа за царскую семью, руку старшей дочери царя, наконец, его союз, его дружбу!

М.Л. Гаспаров:

Старый полководец Парменион сказал: "Я согласился бы, будь я Александром". Александр ответил: "А я согласился бы, будь я Парменионом". Дарию он написал: "В небе не может быть двух солнц: покорись или бейся". Дарий дрогнул. Перед самой битвой он опять предложил Александру полцарства и огромный выкуп. Александр ответил: "Ты предлагаешь мне то, что тебе уже не принадлежит". Битва произошла под Гавгамелами. Александр победил. Решающей схваткой был натиск персидских колесниц с широкими серпами по бокам: серпы подрезали врагов под колени, как колосья в поле. Александр приказал своим воинам бить копьями в щиты; страшный лязг испугал вражеских лошадей, колесницы дрогнули и повернули назад. Дарий бежал.

Поход продолжался. Города сдавались Александру один за другим. Долго сопротивлялась только палестинская Газа. Когда город был взят, Александр перебил всех мужчин; женщин и детей продал в рабство, а сам пошел дальше - на Египет. Правитель Египта уже знал обо всем, что случилось с персами, и, не имея большого войска, просто открыл перед Александром ворота. Египтяне, ненавидевшие персов и их власть, приняли Александра как освободителя, а жрецы тут же провозгласили его фараоном. Почему?

А. Боннар:

Александр появился в Египте в декабре 322 года до н.э. Он сразу же оказывает знаки величайшего уважения богам Египта. Его пылкая религиозность... находит в этой стране тысячелетней религии полную поддержку. Александр сразу же чувствует себя в Египте как дома. Что касается персидских завоевателей, то, будучи в Египте, Камбиз неразумно ранил, а Артаксеркс убил божественного быка Аписа, чтобы легче ограбить его храмы. Они оскорбляли также и другие божества.

Могли ли такие действия не привлечь сердца египтян к молодому македонскому царю? Они обожествили Александра. Это окрылило полководца и подхлестнуло его к новым открытиям и завоеваниям.

А. Боннар:

Во время своего путешествия в Сива, следуя по пустынному берегу моря, Александр наметил возле одного рыбацкого поселения, напротив небольшого острова Фароса, место, показавшееся ему удобным для создания порта. Он приказал основать там город, сделавшийся... главным городом его державы, столицей, где встретятся и сольются в последующие века судьбы Востока и Запада. Этот город - Александрия, которая даст свое имя новой культурной эпохе.

Впоследствии он заложит еще немало городов, и все они будут носить его славное имя. А пока предстояло по-новому обустроить Египет. Александр поручил все гражданские дела страны египтянину: только коренной представитель народа лучше всего может им управлять; руководство финансами отдал греку: только грек лучше всех умеет считать прибыль; военное же руководство поручил македонянину: кто же мог сопротивляться победоносной македонской армии? Таким образом, единоличной власти персидского сатрапа в Египте больше не существовало, напротив, система управления здесь стала такой же, как и в других областях державы Александра. Она опиралась, во-первых, на местную знать, во-вторых, разделяла важнейшие сферы свои на три четко обозначенных органа: административный, финансовый и военный, в-третьих, упорядочивала сборы налогов и чеканки монеты, в-четвертых, наконец, обеспечивала уважение к местным обычаям и нравам.

Став царем и богом Египта, теперь уже не только прославленный воин, но и несметно богатый император двинулся дальше. Без боя он взял Вавилон и, восстановив разрушенный персами храм местного бога Мардука, был провозглашен царем и там. Дав отдохуть своей армии в течение месяца, Александр практически без боя взял персидскую столицу Персеполь. Милостивый к другим городам, здесь он проявил жестокость и отдал Персеполь на разграбление своим воинам. Он мстил персам за былое сожжение греческих святынь, он уничтожал сакральный центр державы Ахеменидов, символизируя тем самым конец их власти. О том, как были раскопаны археологами развалины Персеполя, о том, как филологи расшифровали древние языки, мы говорили в первой книжке этих "Очерков..." Александру же теперь предстояло окончательно рассчитаться с Дарием и продолжить свои завоевания уже за пределами известного грекам мира. Дарий к этому времени укрепился в Мидии и собрал новые силы, однако при приближении армии Александра вновь бежал.

А. Боннар:

Александр преследовал его в бешеном темпе через горы и пустыни. Македонянин мчался на коне, иногда даже днем и ночью. Наконец он настиг беглеца. Дарий лежал на обочине дороги, хрипя, покинутый всеми, кроме своей собаки. Один из его сатрапов только что убил его. Александр заплакал при виде столь трагического конца своего противника. Он велел умертвить убийцу, подвергнув его пыткам, и похоронить Дария со всеми царскими почестями в гробнице его предков (330 год до н.э.)

Это, конечно, был поистине мудрый царский поступок: он как бы символизировал окончательную победу в долгой войне Греции с Персией.

Итак, к лету 330 г. до н.э. Александр стал повелителем не только Греции, но и Персии. Он был поистине чудовищно богат, он заложил десятки новых городов, назвав их своим именем, он дошел до порога известного грекам мира. Он даровал прощения и милости, он сближался с местной зантью, принимал местные верования, становился владыкой и божеством. Он даже стал носить персидские одежды и завел жезлоносца-азиата. Все это не могло не вызвать ропот возмущения в его армии, прежде всего среди македонской знати, видевшей в этом умаление собственных прав и разрушение старинных традиций. И еще: воины устали от бесконечных походов и сражений, а царь собирался идти дальше в глубь неизвестной земли. Начались заговоры, расследования, казни крупных военачальников. Казнен был и старейший и опытнейший сподвижник Александра Парменион, а за ним и Клит, которого царь убил своей рукой на пиру. Чуть позже был раскрыт "заговор пажей" - знатной македонской молодежи, собиравшейся прикончить императора в постели. Среди прочих был казнен Каллисфен - племянник Аристотеля, официальный историограф похода.

Итак, часть армии роптала, верхушка вступала в заговоры, но основная масса солдат пока еще готова была идти за Александром дальше. И он двинулся на Среднюю Азию. Там, как всегда, побеждая, он решил, что сможет покорить весь мир и достичь Внешнего Океана, т.е. границы Земли, согласно верованиям греков. Чтобы достичь ее, надо было пройти и покорить Индию. В 327 г. Александр пошел на Индию.

М.Л. Гаспаров:

В Индии были два царства и два царя: Таксил и Пор. Таксил отказался от боя и стал союзником Александра. Пор принял бой, был разбит, но так понравился Александру, что тот вернул ему царство и тоже сделал его своим союзником. Таксил на вызов Александра сказал так: "Я готов дать тебе то, чего у меня больше, и взять у тебя то, чего у тебя больше; зачем нам биться?" Пор был исполинского роста, в бою он сидел на слоне, как всадник на лошади, и слон хоботом вынимал ранившие хозяина стрелы. Взятый в плен, на вопрос, как с ним обращаться, он сказал: "Как с царем". - "Больше ты ничего не скажешь?" - переспросили его. "Если Александр - настоящий царь, этого довольно", - ответил Пор. Александр спросил, кто научил Таксила и Пора их благородству и мудрости. Они ответили: "Голые мудрецы". В Греции Диоген был один, в Индии таких мудрецов было много... Александр задал мудрецам десять вопросов и получил десять ответов. Первый вопрос был такой: "Кого в мире больше - живых или мертвых?" - "Живых, - ответили мудрецы, - потому что мертвых больше нет". Второй вопрос: "Что кормит больше животных - земля или море?" - "Земля, потому что море - это тоже часть земли". Третий вопрос: "Какое животное самое хитрое?" - "То, которое еще не попадалось человеку". Четвертый вопрос: "Зачем вы склоняли Пора к борьбе со мной?" - "Чтобы он со славой жил или со славой умер". Пятый вопрос: "Что было раньше - день или ночь?" - "День был раньше на один день". ("Трудный ответ!" - сказал Александр. "На трудный вопрос!" - отвечали мудрецы.) Шестой вопрос: "Как заслужить любовь?" - "Будь самым сильным, но не самым страшным". Седьмой вопрос: "Как стать богом?" - "Сделай то, что не под силу человеку". Восьмой вопрос: "Что сильнее - жизнь или смерть?" - "Жизнь: в ней больше страданий". Девятый вопрос: "Когда надо человеку умирать?" - "Когда смерть будет для него лучше жизни". Десятого вопроса историки не запомнили.

А. Боннар:

Эта встреча греческого мира и мира индийского с точки зрения всемирной истории представляет чрезвычайную важность. Это соприкосновение двух из трех великих гуманистических течений, порожденных историей древности: гуманизма греческого и гуманизма буддийского (и прежде всего брахманского).Ученье Шакья (Сакья)-Муни, по которому мудрость достигается через совершенство (будда), начало распространяться в Индии, когда там появился Александр... Аскетическое направление в буддизме слилось с тем аскетизмом, который, ведя свое начало от Сократа, получит своеобразный расцвет в Греции, и именно в эпоху Александра вместе со школой киников... Оно слилось также и с платоническим аскетизмом... Реплики (т.е. вопросы Александра и ответы индийских мудрецов - В.Р.) кажутся заимствованными из постоянных дебатов греческих мыслителей о тиранах. И это реплики, очень хорошо отвечающие (даже слишком хорошо) спору, который смело должен был вести Александр со своей судьбой... Царь также знал и любил... аскета Калана, греческое имя которого Calanos стало означать брахман. Зная, что он страстно желал бы умереть, Александр воздвиг для него по его просьбе костер, на который тот и взошел и сгорел в пламени без единого стона на глазах пораженной армии, но не Александра, не желавшего присутствовать при добровольной смерти своего друга. Таким же образом умер немного позднее в Олимпии загадочный Перегрин - христианин-отступник, сделавшийся философом-киником. Так пришли в соприкосновение в Индии во время похода Александра мудрость греческая и мудрость индийская.

Индийский поход продолжался два года и окончательно измучил армию Александра. К тому же в новых географических условиях сама армия сильно видоизменилась. Утратила свое первостепенное значение знаменитая македонская фаланга и была заменена конницей. В армии появилось много отрядов, составленных из местных народов. Безмерно уставшая армия дошла все же в боях и лишениях до Индийского океана. Однако назад вернулась только четверть ее. Поход завершился к началу 324 г. до н.э.

М.Л. Гаспаров:

Перед тем как взойти на костер, Калан посмотрел Александру в глаза и сказал: "Мы скоро свидимся". Это было первое предзнаменование смерти Александра. Вторым предзнаменованием была смерть Гефестиона, лучшего друга царя... Гефестион заболел, врач назначил ему диету, Гефестион не утерпел и нарушил ее, и это его погубило. Александр был безутешен. В знак траура греки стригли волосы - в память о Гефестионе Александр остриг гривы коням в своей коннице и разрушил зубцы на городских стенах. Вместо погребальной жертвы он пошел в поход на племя коссеев и перебил всех способных носить оружие. В персидском главном храме он велел погасить священный огонь - раньше это делалось только при смерти царей. "Ты не боишься?" - спросили его. Он не ответил. Третье предзнаменование было таинственное. Александр с друзьями играл в мяч в гимнастической комнате. По греческому обычаю играли голыми, сложив одежду на кресла. Вдруг игравшие увидели, что на царском кресле в царском одеянии сидит незнакомый человек: грязный, худой, стиснув зубы и глядя тупыми глазами прямо перед собой. Его схватили; он молчал. Его бросили на пытку. Тогда он сказал, что звать его Дионисий, родом он из Мессении, сидел в тюрьме, но к нему явился бог Серапис, снял с него оковы и велел прийти сюда, надеть царское платье и молчать. Его казнили. Но Александр был мрачен.

А. Боннар:

В июне 323 года до н.э. Александр был в Вавилоне. Он строил планы новой кампании - завоевания Аравии. После чего, возможно, пришло бы и завоевание Запада до Столбов Геракла, великого предка. Следствием была бы дружба Греции, Азии, Карфагена и Рима. А 13 июня, сраженный приступом лихорадки, гениальный сын Олимпиады и Филиппа умер менее чем тридцати трех лет от роду, едва прожив половину человеческой жизни.

М.Л. Гаспаров:

Отчего умер Александр? Трезвые люди пожимали плечами и говорили: "От лихорадки после пьяного пира". Скорее всего, так оно и было. Но никто не хотел верить, что покоритель мира во цвете лет умер так случайно. И рассказывали страшные вещи о том, как его отравили.

Все, конечно, может быть. История прочно хранит свои тайны и менее отдаленные от нас во времени, как например, смерть Гитлера и Сталина, однако большинство ученых сходятся во мнении, что причиной смерти Александра стала малярия и, возможно, вызванная ею скоротечная лейкемия.

До последних дней болезни царь не хотел менять сроков начала нового похода. Армия, затаив дыхание, ждала сигнала к выступлению и сообщений из царского дворца. Известный австрийский историк Фриц Шахермайр в своей книге "Александр Македонский" сообщает:

С каждым днем в покоях больного становилось все тише, а вокруг дворца росло беспокойство и волнение. До тех пор, пока не были отменены приказы о начале экспедиции, войска не теряли надежды и веры в силу своего всепобеждающего царя. Но когда прошли все назначенные сроки, а известия о больном становились все менее утешительными, когда военачальники стали переговариваться друг с другом только шепотом, возникло страшное подозрение, перешедшее затем в уверенность: любимый царь уже умер, и это пытаются скрыть. Старые воины - теперь это были уже не те люди, которые бунтовали... и отказывались идти вперед,.. а верные воины, разделявшие с царем невзгоды, опасности и победы, - собрались и проникли во дворец. Их пустили к умирающему. И они проходили один за другим, без оружия, осторожно и тихо ступая, мимо царя, который не мог уже говорить и приветствовал их только движением глаз. Чудом казалось, что он еще жив; последнее, что он видел на этой земле, были его верные воины. Надежды уже не было. После того как помощь не пришла ни от Аммона, ни от богов Греции, приближенные в отчаянии решили просить ее у вавилонского бога-врачевателя. Местные жрецы наставили их, как совершить обряд, испрашивая помощь от болезни. Мрачен был ответ божества: "Для царя лучше оставаться там, где он пребывает теперь". На следующий день наступил конец. Все кончилось: Аравийская экспедиция, всемогущая власть, претензии на божественное происхождение, всепобеждающая воля, беспримерное творческое начало, планы мирового господства, империя. Остался человек, который тихо уснул, чтобы никогда уже не проснуться. Вечером 28 десия (приблизительно 13 июня 323 г. до н.э.) Александр умер. (Цит. по изд.: Ф. Шахермайр. Александр Македонский. - М.: Наука, 1984. С. 347.)

М.Л. Гаспаров:

Он умирал, не оставив наследников своему всемирному царству. Друзья-военачальники толпились у его постели. Александр уже почти не мог говорить. Его спросили: "Кому ты оставляешь царство?" Он прошептал, едва шевеля губами: "Достойнейшему!.." Его спросили: "Кто будет надгробной жертвой над тобой?" Он выдохнул: "Вы". Когда он умер и начались кровавые войны за власть между его военачальниками, они часто вспоминали это его последнее слово. Ему было тридцать три года. И потом, два с половиной века спустя, Юлий Цезарь в свои тридцать три года плакал и говорил: "В моем возрасте Александр уже покорил мир!" А преемник Цезаря Август в свои тридцать три года улыбался и говорил: "Не понимаю, почему Александр предпочел покорять чужие царства, вместо того чтобы хорошо править своим?"

Я так подробно остановился на истории Александра Македонского потому, что не только историческое, но и культурное значение этого человека неимоверно велико. Он покорил почти весь мир, где устрашая, где ублажая побежденные народы; он создал новое многонациональное государство, укрепляя его оружием и политической мудростью; он изменил не только политическую, но и экономическую систему управления многих стран, практически упразднив старую полисную систему; он стремился стать богом и почти стал им, создав империю и заложив множество городов, одному из которых предстояло в скором времени сделаться мировой культурной столицей; он создал не только победоносную армию, но и другую - армию рабов, наводнив экономику огромной массой дешевой рабочей силы; третья армия, которую по большому счету тоже создал Александр - это власть денег, власть монеты, в которую он переплавил невиданные богатства завоеванного им Востока. Но разве это все? Александр распахнул горизонты науки, открыв грекам огромные географические пространства и одновременно подарив Востоку интеллектуальные богатства греческой цивилизации; он совершил легендарные деяния и сам стал легендой, исторической и культурной; он закрыл одну эпоху и открыл другую. Кто еще в истории человеческой достиг такого же?

А. Боннар:

Мир античный впервые объединяется... Слияние народов в общем согласии, слияние через согласие, осуществленное благодаря личной власти правителя... Новизна для человека, впитавшего эллинские идеи, исключительная... Александр - дикарь и юноша. Он умер в расцвете молодости и всю свою жизнь оставался этим юным дикарем. Гениальным дикарем, конечно. И особенно дикарем, влюбленным в человечество. Аристотель воспитывал его и прельщал, стремясь ограничить его нетерпимым понятием исключительности греческой цивилизации. Александр был благодаря его наставлениям пленен греческой цивилизацией, но после Аристотеля его формировала война, проблема завоевания варварского мира. Он приступает к этому предприятию под знаком эллинизма, он соединяет Грецию и Македонию, чтобы отомстить за Грецию. но чем больше он углубляется в варварский мир - сначала в Египет, потом на край света, - тем более привлекает его этот восточный мир. Он перестает говорить по-гречески, но он не говорит и по-варварски. Не говорит ли он по греко-варварски? Он ушел далее этого. Он говорит по-человечески... Он опьянен - и не вином, но своим собственным величием, величием, которое он открывает в себе по мере того, как открывает обширные пространства мира. Он ощущает это двойное величие как пламя, зажженное в нем. Кем? Им или самим богом. Он смутно предвидит, что это одно и то же и что если он продолжит свои усилия, то при жизни заставит смертных, людей обоготворять себя... Александр стремится к бессмертию. Это бессмертие славы, но также и бессмертие богов... В то же время Плутарх (знаменитый историк и писатель I-II вв. н.э. - В.Р.) заявляет... что Александр "осуществил" идею, которая была идеей Зенона, философа-стоика, жившего в следующем, то есть в III веке до н.э., когда следовало бы жить Александру. "Все люди, - утверждает Зенон, - граждане мира... Мир для всех один"... Эта идея Зенона, новая и устремленная в будущее, унаследована философом-стоиком, по мнению Плутарха, от Александра, вписавшего ее в действительность даже ранее, чем она была сформулирована... Павел и апостолы Христовы возвещали свою "благую весть" обрезанным, как и необрезанным, так же как Александр не делал более различия между греками и варварами. Христианское братство открыло свои двери. Еще позднее братство стало одним из лозунгов великой революции (т.е. Великой французской революции конца XVIII в. - В.Р.)... Александр кладет начало этой линии, одной из основных линий человеческой цивилизации. Он напоминает нам, что цивилизация не может быть прочной, если она не доступна всем... Полководцы Александра не позволили предать земле его тело, покрытое шрамами от ранений, отягченное подвигами, эту искру гения, зажженную жестокостью и насилием, но также и человеческим милосердием; не позволили, чтобы это тело было отдано пространству для будущих прорастаний. Они залили благовониями свой фетиш, они оспаривали его друг у друга с криками и угрозами. Наконец Птолемей похитил его и спрятал в своем саркофаге. Он рассчитывал оставить у себя в Александрии это высокое пламя, горевшее в Александре для друзей и для врагов, для людей целого мира.

М.Л. Гаспаров:

Если у греков рассказы о подвигах Александра так походили на сказку, то у восточных народов - тем более. Больше всего таких рассказов было у египтян. Это понятно: ведь у них в стране стоял город Александрия, а в Александрии, в храме при царском дворце, покоилось набальзамированное тело Александра. Египтянам хотелось думать, что этот великий герой - не пришелец, а египетский законный царь, освободивший их страну от персидских поработителей. И они сочинили... историю...

К сожалению, здесь уже нет места приводить длинную сказку о подвигах чудо-царя. Скажем только, что эта сказка, или роман, будет позднее приписана тому самому племяннику Аристотеля и историографу Александра Каллисфену, который в числе других заговорщиков был казнен самим царем. Эта книга, переведенная и пересказанная в прозе и стихах множество раз на 24 языках, станет любимым чтением и на Западе и на Востоке на долгое-долгое время. Она приобретет множество названий: "Роман об Александре", "Искандер-намэ", "Повесть о бранях", "Александриада"... Образ великого полководца войдет в культуру, вплетется в фольклор едва ли не всех народов: от Средней Азии и Китая до Исландии. Фантастическая сама по себе, эта повесть подвергнется еще более фантастическим пертурбациям в легендах и сказаниях народов, никогда не видевших исторического Александра. Великие поэты Востока Фирдоуси, Низами и Навои воспоют его в своих творениях. Что уж говорить о западных писателях!..

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Можно ли считать Александра центральной личностью античности? Обоснуйте свое мнение.
2. Подумайте над следующим сложным вопросом: почему автор этой книги назвал именно данную часть ее "Люди как боги"? Почему, например, не часть, посвященную Гомеру или великим трагикам?