Французская литература второй половины XV века

Вслед за поэзией во второй половине XV в. оживает новеллистика, вообще ставшая в эпоху Возрождения одним из ведущих жанров. Появляются первые сборники рассказов в духе "Декамерона". Еще в первой половине столетия известность получил сборник "Пятнадцать радостей брака" - собрание забавных историй о проделках коварных жен над легковерными мужьями. Книжка и сегодня интересна читателю прежде всего бытовыми зарисовками, живыми остроумными диалогами, а временами и очерками характеров.

В середине века при дворе бургундского герцога Филиппа Доброго возник сборник "100 новых новелл". По всей вероятности, в создании книжки принимал участие знаменитый автор эпохи Антуан де Ла Саль (1388 - 1461). Сборник составлен на основе французского фаблио, кое-что в нем восходит к Боккаччо, Поджо Браччолини и Саккетти. Основные темы - проделки монахов и любовные истории. Языком этого сборника восхищался Анатоль Франс.

Что же до самого Ла Саля, он был побочным сыном рыцаря-авантюриста, прошел рыцарскую выучку, жил при дворе Рене Анжуйского в Италии, а двор этот представлял собой смесь идеалов рыцарства и итальянского гуманизма. В 1436 г. Ла Саль становится воспитателем сына короля, пишет для него трактат о воспитании государя. Его проза - некая помесь дидактики с бытовыми зарисовками и пересказом легенд и исторических событий, язык ее прост и гибок.

Наиболее известные вещи Ла Саля - роман "Маленький Жан де Сентре" и книга "Утешение для госпожи Дю Фрэн" - произведение, отдаленно напоминающее "Опыты" Монтеня.

Роман "Маленький Жан..." - на 3/4 дидактика по поводу воспитания воинской доблести и куртуазного отношения к даме, геральдики и рыцарских турниров. В основе его конфликт между куртуазными рыцарскими идеалами и представлениями крепнущей буржуазии. Вообще к этому времени рыцарский роман начинает, как сейчас детектив и фантастика, вырождаться просто в чтиво.

В этом плане одно из первых мест в конце века занимает анонимный "Роман о Жане Парижанине". Это книга с несложным сюжетом о сватовстве французского королевича, путешествующего инкогнито, к испанской принцессе. Он завоевывает ее не столько благородством и титулом, сколько богатством и личным обаянием, чем и подчеркивается современность книги, если и не прославляющей, то принимающей идеалы нового класса с его, с одной стороны, властью денег, с другой - гуманистической направленностью. Тон романа жизнерадостен и праздничен.

Во второй половине века работает знаменитый историк Филипп де Коммин (1447 - 1511). В его книге мы видим уже не историю турниров и поединков, как было в прошлом столетии у Фруассара, но бедствия войны, трагизм жизни и смерти. И - главное - попытку задуматься о ходе истории в целом, попытку создать свою философию истории. Коммин зарождает во Франции новую историографию. Он, разумеется, монархист, как и почти все французы этой эпохи.

Но в целом этот период культуры скорее можно охарактеризовать как городской, народный, вийоновский, фарсовый, то есть обращенный к частной жизни горожанина.

Сказав "фарсовый", я тем самым напомнил вам об основе французской средневековой, а значит и ренессансной культуры - народном театре. Фарс же очень любили и сочиняли не только безвестные драматурги, но и крупнейшие авторы эпохи: Рабле, Маргарита Наваррская, Клеман Маро. Именно фарс в соединении с ученой гуманистической комедией в свое время даст вершину французского и одну из вершин мирового театра - творчество Мольера.

В конце XV - начале XVI века начинается французский гуманизм, открываются так называемые эллинские штудии, первоначально возглавляемые итальянцами и греками-эмигрантами. Основатели парижской типографии (1470) - профессора Сорбонны Жан де Ля Пьер и Гийом Фоше печатали латинских авторов от Цицерона до Лоренцо Валлы. К концу XV в. во Франции работали уже десятки типографий, где подвизались многие гуманисты. Именно там зародилось движение Реформации, сыгравшее немалую роль в судьбе католической страны.

Назову имена крупнейших гуманистов: Жак Лефевр д' Этгиль (1450 - 1536), богослов и ученый, отредактировавший тексты Аристотеля и Библии; его друг Гийом Брисонне (1472 - 1534) - аналитик Нового Завета. Оба они едва не погибли под ударами ортодоксальной церкви и спаслись лишь благодаря заступничеству Маргариты Наваррской.

Жан Кальвин начинал как ученый-латинист, вынужденно эмигрировавший в Швейцарию. Там этот гений новой церкви создал по своей модели теократическое государство.

Больших успехов гуманизм добился во время правления Франциска I (1515 - 1547), ибо король лично поддерживал гуманистов.

Жоффруа Тори (1480 - 1533) совершает переворот в издательском деле, отказавшись от готического шрифта и по сути создав новый тип французской ренессансной книги, которую довели до совершенства его продолжатели Симон де Корин и семейство Этьенов.

В 1530 г. был создан Коллеж де Франс - институт классической филологии, где работали виднейшие гуманисты: Жан Туссен, Франсуа Ватабль, Бартелеми Ле Масон, Оронс Фине.

Ученый Гийом Бюде (1468 - 1540) поднял филологию на истинно ренессансную высоту. Он переписывался с Эразмом и другими европейскими гуманистами, перевел Плутарха, создал ряд энциклопедических трудов.

У блестящего латиниста Тирако учился молодой Рабле. Вообще латинистов было множество, даже создался кружок талантливых поэтов в Лионе, среди которых были такие замечательные авторы, как Морис и Гийом Севы, Жан Визажье, Этьен Доле, Жильбер Дюше, Антуан Дюмулен, Никола Бурбон. Основные темы их лирики: радость любви, размышления о жизни и природе. Лучшие книги авторов: сборники Н. Бурбона "Безделицы" и Ж. Визажье "Эпиграммы".

"Современным Горацием" называли блестящего латинского поэта Жана Сальмона Магерена, темой которого был новый человек новой Европы. Все названные авторы как бы предвосхищают появление "Плеяды".

Теперь чуть-чуть подробнее о некоторых из них.

Наиболее талантливым и радикальным мыслителем эпохи, наряду с Рабле, конечно, был Бонавантюр Деперье (1510 - 1544), прославившийся прежде всего сборником новелл "Новые забавы". Деперье был по убеждениям протестантом и примыкал к кружку Маргариты Наваррской. Последняя - родная сестра короля Франциска I, получившая прекрасное образование, наделенная разнообразными дарованиями и всю жизнь не расстававшаяся с книгами, метавшаяся между католицизмом и протестантизмом, помогавшая брату в управлении государством и вообще бывшая личностью безусловно яркой и неоднозначной. Но для культуры, может быть, не столь значительными оказались ее собственные сочинения, хотя "Гептамерон" прочно входит в историю мировой литературы, сколь ее отношение к писателям и поэтам, ее помощь им, ее кружки, салоны и тому подобные организации очагов культуры. Впрочем, о Маргарите мы еще скажем ниже, а здесь вернемся к Деперье.

Наиболее значительный его труд - сборник из четырех философских диалогов "Кимвал Мира", разумеется, сразу же осужденный церковью. Автор вынужден был бежать из Франции, после чего следы его совершенно теряются. Предполагают, что в припадке отчаяния он покончил с собой.

Деперье был весьма недурным поэтом, и в этом качестве я вам его и представлю стихотворением "Любовь" в переводе Ал. Ревича.

Вышел на праздник
Юный проказник,
Без упоенья и слез,
В день изобилья
Новые крылья
Сплел он из лилий и роз.

Сладости любит,
Но лишь пригубит -
Вмиг улетает, пострел,
В этой снующей
Праздничной гуще
Мечет он молнии стрел.

Скольких ни встретит,
В каждого метит,
В сердце стремится попасть.
Лучник умелый
Шлет свои стрелы,
Яд их погибельный - страсть.

Смех твой - награда
Тем, кто от яда
Гибнет, печаль затая.
Мальчик жестокий!
Наши упреки
Мать услыхала твоя.

Взор ее строгий
В смутной тревоге
Ищет тебя на лугу,
В дикорастущих
Чащах и пущах,
В праздничном шумном кругу.

С середины 30-х гг. гуманизм и литература во Франции становятся, пожалуй, настоящими властителями дум, вспыхивает звезда публицистики и являет миру двух крупнейших писателей: Клемана Маро и Франсуа Рабле.

Клеман Маро (1496 - 1544) родился в южно-французском городе Кагоре в семье поэта-риторика Жана Моро, закончил школу при Парижском университете, овладел дворянскими науками фехтования и верховой езды, одно время занимался юриспруденцией, в 10-х гг. приходит в поэзию переводом вергилиевой эклоги. В 1519 г. поступает на службу к Маргарите Наваррской, где становится последовательным кальвинистом. Маро - автор многочисленных стихотворных посланий в кружке Маргариты. В 1526 г. он переходит на службу ко двору Франциска и здесь создает многочисленные мадригалы и любовные стихи. Опираясь на песенную традицию, Маро создает простые и очень обаятельные элегии и рондо.

Послания, однако, занимают в его творчестве центральное место. В них, написанных отличными стихами, читатель находит и рассуждения, и новеллы, и басни, и сатиры. Маро высоко ценил творчество Вийона и в собственной работе использовал его достижения.

В 1526 г., узнав ярость властей и тюрьму, опалу, сражения в бою (Итальянский поход), неоднократную эмиграцию, Маро пишет поэму "Ад" - одно из крупнейших достижений ренессансной сатиры, где разоблачает тюремные нравы и беззакония суда.

Во время своих бегств в Италию он переводит сначала овидиевы "Метаморфозы", затем его же "Скорбные элегии". Здесь же он знакомится с поэзией Петрарки и сам начинает писать сонеты.

И, несмотря на то что Маро хорош и как поэт подлинен в любом жанре, истинный король он - в гуманистической публицистике и сатире.

В 1536 г., вернувшись в Лион, он пишет одну из лучших своих сатир "Фрипелип, слуга Маро, Сагону". Через два года создает перевод псалмов, тем самым подготовив расцвет жанра оды. Псалмы были с восторгом встречены гугенотами и, соответственно, вызвали реакцию властей, вновь заставившую автора бежать. На сей раз в Женеву, к Кальвину. Увы, свободолюбивый поэт и там не прижился, ибо ему органически чужда была всякая нетерпимость. Вновь Италия, патриотические стихи, насыщенные вечной эмигрантской ностальгией, планы монументальных поэм - и смерть 1544 г. в Турине.

К творчеству Маро восходят истоки целого ряда жанров, распространившихся во Франции значительно позднее - в XVII и даже XVIII вв. И среди обязанных ему потомков можно с полным на то основанием назвать и Ренье, и Лафонтена, и самого Вольтера.

Приведу здесь несколько стихотворений Маро в переводах Ю. Корнеева, но начну все-таки с пушкинского перевода стихотворения "О самом себе".

Уж я не тот любовник страстный,
Кому дивился прежде свет:
Моя весна и лето красно
Навек прошли, пропал и след.

Амур, бог возраста младого!
Я твой служитель верный был;
Ах, если б мог родиться снова,
Уж так ли б я тебе служил!

"Да" и "нет"

Хочу, чтоб вы, когда я вас целую,
Твердили "нет" с улыбкою, но строго:
Ведь слыша "да", вас упрекнуть могу я,
Что вы наговорили слишком много.
Не полагайте только, ради Бога,
Что цвет любви ненужен стал мне вдруг,
И все ж, отнюдь не корча недотрогу,
Шепчите: "Нет, он не про вас, мой друг!"

Аббат и его слуга

С хозяином слуга аббата схож
Так, что порою различить их трудно;
Бесчинство любит этот, тот - дебош;
Тот шутит непристойно, этот - блудно;
Тот пьет мертвецки, этот беспробудно.
Лишь вечером идет у них война:
Аббат боится, что во время сна
Умрет, коль ночью глотку не промочит,
Слуга ж, пока хоть капля есть вина,
Упорно отойти ко сну не хочет.

Против той, кто была подругой поэта

Когда я в пост, повздорив с милой,
Ревнивый бросил ей упрек,
Со зла красавица решила,
Что дать мне следует урок,
И вот она, не чуя ног,
Спешит с доносом на того,
Кто за нее костьми бы лег:
"Он сало ел. Хватай его!"

Так эта весть святош взбесила,
Что через самый краткий срок
Явились стражники-верзилы
Меня упрятать под замок,
И толстый их сержант изрек
С порога дома моего:
"Вот он, Клеман, убей нас Бог!
Он сало ел. Хватай его!"

Хоть всякое со мною было,
Такого все ж я ждать не мог!
В тюрьму злодейка посадила
Меня за сущий пустячок,
Хоть не пойму, какой ей прок
Лишаться друга своего,
Властям духовным дав намек:
"Он сало ел. Хватай его!"

Посылка Принц, только та, чей нрав жесток,
В чьем сердце злость и ханжество,
Шепнуть способна под шумок:
"Он сало ел. Хватай его!"

Брат Любен

Обитель бросив на день целый -
Пускай себе брюзжит приор, -
Скакать в Париж как угорелый, -
Тут брат Любен на дело скор;
Но жить страстям наперекор
И, как Писание велело,
Не устремлять к соблазну взор, -
Тут брат Любен не скор на дело.

Содрать у человека смело,
Коль тот, бедняга, не хитер,
Последнюю рубаху с тела, -
Тут брат Любен на дело скор;
Но устыдиться клички "вор"
И в пользу жертвы оскуделой
Отдать хоть часть того, что спер, -
Тут брат Любен не скор на дело.

Искусней сводни закоснелой
Внушать, что блуд не есть позор,
Девице юной и незрелой, -
Тут брат Любен на дело скор;
Громит он пьянство с давних пор,
Но пусть, коль жажда одолела,
Пьет воду пес его Трезор, -
Тут брат Любен не скор на дело.

Посылка Посеять зло, разжечь раздор -
Тут брат Любен на дело скор;
Но ближнему помочь умело -
Тут брат Любен не скор на дело.

Истинным энциклопедистом этого времени во Франции был Меллен де Сен-Желе (1487 - 1558): математик, философ, медик, астролог, полиглот, музыкант. Он сочинял недурные стихи, но во всех своих талантах оставался все же дилетантом. Придворный, светский человек, любимый поэт Франциска и его библиотекарь в Фонтенбло, он был ярым католиком, монархистом, консерватором и в историю литературы вошел прежде всего как противник Маро и гонитель юных поэтов "Плеяды", а затем уж как проводник итальянских вкусов во Франции.

Приведу одно его стихотворение в переводе О. Румера для того чтобы вы могли сравнить его с г"Да" и "нет"х Маро. Это разработка одной и той же галантной темы, но с совершенно, приниципиально разных этических позиций.

Ревность

Глаза и рот ваш целовать прекрасный
Готов я много, много тысяч раз,
Когда вы отбиваетесь напрасно,
А я держу в объятьях крепких вас.
Но в это время мой влюбленный глаз,
Чуть отстранясь, на прелести косится,
Которые мой поцелуй крадет.
Я так ревнив, что глаз мой не мирится
С соперником, хотя б им был мой рот.

Крупными литераторами этого времени были поэты Морис Сев (1510 - 1564), Луиза Лабе (1524 - 1566) и, разумеется, королева Маргарита Наваррская (1492 - 1549).

В поэзии Маргариты преобладали религиозные, мистические мотивы, идеи неоплатонизма, воспринятого у Марсилио Фичино. Маргарита поддерживала Маро, Рабле, Доле, сама создала ряд замечательных произведений. Прежде всего это знаменитый сборник новелл "Гептамерон", сборник стихов "Зерцало грешной души", поэмы "Корабль", "Темницы" - скорбные книги о разочаровании жизнью. В них Маргарита изображает свой жизненный путь как постепенное освобождение от земной суеты и слияние с божеством. Кроме того, она - автор немалого числа пьес. Итогом же ее творческого пути является книга стихотворений "Перлы перла принцесс" (1547). Не привожу здесь ее текстов, поскольку не нашел устраивающих меня переводов. Среди представителей Лионской школы один из лучших - ее руководитель Морис Сев, гуманист школы Авиньонского университета. 23-летним молодым человеком в авиньонской церкви он открыл предполагаемую гробницу петрарковой Лауры, и это событие стало символическим предзнаменованием его собственной судьбы. Будучи обеспеченным человеком, он вел исключительно творческий образ жизни. В 1544 г. издал лучшую свою книгу - сборник десятистиший "Делия, предмет высшей добродетели". И это был первый французский сборник стихов, посвященный одной даме. Чувство, вызванное в нем Пернеттой дю Гийе, изображено поэтом во всех тончайших нюансах от первого рокового взгляда до постижения сути добродетели в свете неоплатоновского учения о любви.

Символ, иносказание - очень важная вещь для Сева. В имени, которым он назвал свою возлюбленную ("Делия"), ученые видят то анаграмму слова "идея", то остров Делос и Вергилиеву Delia, то есть богиню Диану. Поэзия Сева повествует о том, как чувство поэта, освобождаясь от всякой сексуальности, преобразуется в стремление к идеальному совершенству, к духовной чистоте, а Делия из земной женщины трансформируется в символ женской красоты вообще. Сев как поэт не был просто петраркистом, но обладал ярким лирическим оригинальным талантом. Пожалуй, именно он непосредственно и предвосхищает достижения "Плеяды". Причем он был не только лириком. В 1559 г. Сев создал монументальную поэму "Микрокосм", свод научных и философских представлений о человеке и космосе, где теологические идеи сочетаются с утверждением безграничности завоеваний разума.

Привожу три стихотворения к Делии в переводе В. Орла.

Не пламенная Анадиомена,
Не ветреный и любящий Эрот,
А память, не желающая тлена,
В моем творенье пред тобой встает.
Ты в нем найдешь, я знаю наперед,
Ошибку в слове, слабость в эпиграмме.
Но вот Любовь мои стихи берет
И, пощадив, проносит через пламя.
страдать - не страдать

***

Два раза мне являлся лунный серп,
Два раза полная луна всходила,
И снова месяц плелся на ущерб,
Два раза полуденное светило
Напоминало, что в терпенье сила,
Что время разлучило нас давно,
Что с жизнью мне ужиться не дано.
Ведь умереть - но жить в тебе, о Дама, -
Погибнуть от разлуки - все равно
Что в ожиданье мучиться упрямо.

***

Любил я так, что только ею жил.
Так ею жил, что и люблю доныне.
Меня слепил души и чувства пыл,
Запутывая сердце в паутине.
Но вот и подошла любовь к вершине.
Неужто верность оскудеть могла?
Взаимной искра страсти в нас была,
И твой огонь во мне рождает пламя.
Так пусть же два костра сгорят дотла,
Одновременно сгинув, вместе с нами.

О жизни замечательной поэтессы Луизы Лабе известно мало. Современники говорили о ее тонкой культуре, начитанности, знании языков, владении лютней, любви к рукоделию и фехтованию, стрельбе и верховой езде. Она была замужем за неким Перье, канатных дел мастером, отсюда ее прозвище "прекрасная канатчица". Луиза принимала у себя весь цвет лионской интеллигенции. Все знаменитости, не исключая и Рабле, приезжая в Лион, считали своим долгом нанести ей визит. Она неладила с Кальвином и утверждала независимость женщины.

Художественное наследие Лабе состоит из прозаических диалогов "Спор безумия и Амура", трех элегий и 24 сонетов (один из них - на итальянском языке). Поэзия ее повестует, естественно, о любви и разлуке с любимым, о внезапных переходах от радости к горю, от слез - к улыбке. Изящные, простые, обладающие естественным дыханием сонеты Лабе - одно из бессмертных творений французского ренессанса.

Вот несколько сонетов Луизы Лабе. Обратите внимание в особенности на первый, очевидно продолжающий тему Катулла - Секунда, во всяком случае в катренах. Замечательный сам по себе, текст все же уступает образцам и напряженностью, и творческой наглостью, и - самое главное - темпераментом. Говорит женщина на мужскую тему.

*** (пер. Ю. Денисова)
Еще целуй меня, целуй и не жалей,
Прошу тебя, целуй и страстно и влюбленно.
Прошу тебя, целуй еще сильней, до стона,
В ответ целую я нежней и горячей.

А, ты устал? В моих объятиях сумей
Вновь целоваться так, как я - воспламененно.
Целуясь без конца, без отдыха, бессонно,
Мы наслаждаемся, не замечая дней.

Две жизни прежние объединив в одну,
Мы сохраним навек надежду и весну.
Жить без страстей, Амур, без муки не могу я.

Когда спокойна жизнь, моя душа больна.
Но стынет кровь, когда я ласки лишена,
И без безумств любви засохну я, тоскуя.

*** (пер. Э. Шапиро)

Согласно всем законам бытия
Душа уходит, покидая тело.
И я мертва, и я зову несмело:
Где ты, душа любимая моя?

Когда б ты знала, как страдаю я
И как от горьких слез окаменела,
Душа моя, ты, верно б, не посмела
Жестокой пытке подвергать меня.

Охвачена любовною мечтою,
Страшусь, мой друг, свидания с тобою.
Молю тебя: не хмурь тогда бровей,

Не мучь меня гордыней непреклонной
И красотою одари своей,
Жестокой прежде, ныне благосклонной.

*** (пер. Э. Шапиро)

Что нас пленяет: ласковые руки?
Надменная осанка, цвет волос?
Иль бледность, нежность взгляда, скупость слез?
И кто виновник нестерпимой муки?

Кто выразит в стихах всю боль разлуки?
Чье пение с тоской переплелось?
В чьем сердце больше теплоты нашлось?
Чья лютня чище извлекает звуки?

Я не могу сказать наверняка,
Пока Амура властная рука
Меня ведет, но вижу тем яснее,

Что все, чем наш подлунный мир богат,
И все, о чем искусства говорят,
Не сделает мою любовь сильнее.