Данте Алигьери

I. Стильновисты

Данте (сокращение от Дуранте) Алигьери родился во Флоренции во второй половине мая 1265 года. Род его был дворянским, но гвельфским, то есть не принадлежащим к высшей знати.

В 1293 г. во Флоренции были приняты так называемые "Установления справедливости" - самая демократическая конституция тогдашней Европы.

Юность Данте совпала с расцветом гвельфской республики. Он не был богат, но получил хорошее образование, учился в Болонье в школе правоведения, где познакомился и на всю жизнь подружился с поэтом Чино да Пистойя. В это время начинается первое возрождение искусств, города украшаются благороднейшими произведениями архитектуры и скульптуры, Чимабуэ и Джотто создают свои фрески, крупнейший музыкант и педагог Казелла дает открытые уроки музыки, а знаменитый ученый Брунетто Латини - грамматики и риторики.

Данте рано почувствовал себя поэтом, но причиной того был, пожалуй, не только его собственный дар, но и окружение, но и сам воздух Италии, напоенный художественным творчеством. Что же касается окружения, оно состояло из молодых и очень даровитых авторов, в буквальном смысле создававших новую поэтику. Эта поэтика получила в дальнейшем название dolce stil nuovo - сладостный новый стиль. Школа стильновистов зародилась в Болонье и оформилась во Флоренции. Название ей дал, по-видимому, Данте в "Пире" и в "Чистилище".

Стильновизм объединял различные творческие индивидуальности, предлагал новую поэтику, новый язык, которому суждено будет подготовить грядущий итальянский литературный.

Идейно-эстетически новая поэтика была связана отчасти с куртуазной лирикой трубадуров, отчасти с поисками писателей раннего итальянского Возрождения. Она характеризуется высоким аристократизмом и борьбой поэтов за единый итальянский язык. То есть ею вырабатываются правила прекрасной гармоничной литературной речи, образующейся из народного языка, с исключением грубых диалектов.

Признанной главой стильновистов был Гвидо Гвиницелли (родился между 1230 - 1240, умер в 1274). Был он болонским юристом и, конечно, политиком - тогда все были политиками! - и умер, когда враждебная ему политическая партия пришла к власти и изгнала его из родного города. Изгнание же наряду со смертной казнью в это время становится излюбленным и популярнейшем способом борьбы с неугодными авторитетами.

"Первый Гвидо", как его называли в отличие от другого стильновиста Гвидо Кавальканти, был своего рода литературным диктатором Италии, он восстал против прославленного тогда поэта Гвиттоне дуАреццо, против его прозаической интонации и бюргерского дидактизма, против тенденции отождествлять любовь с религиозным порывом, а даму - непременно и не иначе как с Мадонной. Он придал любви характер высокого, духовного и вместе с тем целиком человеческого чувства.

Борьба велась под знаком возрождения забытого наследия провансальских трубадуров и их итальянских (сицилийской школы) учеников. И, разумеется, под знаком возрождения античности. Образцы этой-то античности и позволили Гвидо и другим стильновистам вырваться за пределы куртуазной лирики и создать собственный поэтический язык и стиль.

Дама, ставшая у поздних трубадуров чистой абстракцией, для стильновистов утратила поэтическую реальность. Вообще, стильновист ощущал себя уже не средневековым вассалом, а свободным жителем вольного города. В лирике Гвидо центр тяжести переносится с дамы на сердце влюбленного, тем самым расчищается почва для новой, индивидуалистической поэзии Возрождения.

Гвидо Кавальканти (1260 - 1300) возглавил школу dolce stil nuovo во Флоренции. Во времена Данте в нее входили Джанни Альфани, Лапо Джанни, Чино да Пистойя, Дино Фрескобальди. Наибольшим авторитетом пользовался Кавальканти, которого Данте называл "первым другом". Кавальканти, как и Данте, был одним из руководителей белых гвельфов. В "Декамероне" Боккаччо поэт изображен несколько странным, сторонящимся общества мечтателем. Гвидо Кавальканти бесстрашно отрицал бессмертие души, а следовательно ад и рай и всю систему посмертного воздаяния.

По Кавальканти, любовь обитает в той части души, где находится память, т.е. в "чувствующей душе" (выражение Аристотеля), а не в сфере интеллекта. Любовь у него - игралище сильных страстей, а не объект радостного созерцания, как у Гвиницелли. Общая концепция человека - очень близка к романтикам: трагедия его земной судьбы.

Традиционная тема любви и смерти связывает его и с Петраркой и с далекими романтиками. Его метафора призвана облагородить смятение чувств.

Глядя глазами метафориста на собственные страсти как бы со стороны, Кавальканти создает новую высокопсихологическую лирику. Пример: образ души, которая вздрагивает от удара стрелы Любви и, трепеща, видит подле себя бездыханное сердце.

Разумеется, лирика обоих Гвидо была рассчитана на небольшой круг посвященных, но эти посвященные были предвозвестниками приближающегося Возрождения.

В конечном счете, новый стиль требовал отказа от церковно-теологических концепций мира и приводил к народности национального языка и национальной литературы.

Прославленный правовед, Чино да Пистойя преподавал в университетах Болоньи, Сиены, Флоренции, Перуджи, Неаполя, яростно требуя ограничения светской власти церкви. Он оставил больше стихотворений, чем кто-либо из стильновистов. Данте считал, что Чино представлял любовную лирику лучше, чем кто-либо в Италии. Боккаччо ставил его в один ряд с Данте и Кавальканти, а для Петрарки и Полициано Чино заслонил всех предшествовавших лириков.

Чино же и как бы подвел итог всей поэзии стильновистов, да и прожил долее прочих.

Может быть, он был наименее ярким поэтом из всех, зато под его пером стиль упростился и приобрел интонации и синтаксис обыденной речи. То, что у Гвидо казалось темным и сложным, стало вдруг ясным и понятным. Иными словами, доведя форму до совершенства, Чино, уходя, как бы передал перо истинному лирическому гению Петрарке.

Поэт-филолог XV в. Анджело Полициано утверждал, что именно Чино первый начал полностью пренебрегать той древней грубостью, от коей не смог совсем уберечься даже божественный Данте.

Приведу пример творчества Чино да Пистойи. Вот два его поэтических послания к Данте.

О новой даме речь ведет опять Амор и на посулы не скупится, Клянясь, что стоит ею мне плениться - И сердце преисполнит благодать. Но слова не умеет он держать, Когда стрела его к мишени мчится, И я, увы, не сказочная птица, И знаю, мне из пепла не восстать. Едва поднять решаюсь очи эти - И ранит сердце новая стрела, В котором старым ранам нет числа. Что делать, Дант? Не откажи в совете. Амор зовет, но я боюсь, что зла Не в темном больше, а в зеленом цвете. *** С тех пор, о Данте, как меня изгнали Из мест родных, и, от красы далек, Какой ни прежде, ни позднее Бог Не создавал, бреду в слезах печали, Когда, тоскуя, что умру в опале, Встречал красавиц я, которых мог Сравнить с любимой, сердце не берег, И всякий раз они его пронзали. И все равно к безжалостным рукам Отчаянье, что мною завладело, Меня влечет в объятья, нет сомненья. Одной, любимой, предан я всецело, Но в красоте других - и многих - дам Приходится искать мне утешенья.

Так писали стильновисты, создавшие, можно сказать, предпосылки для новой итальянской литературы.

Но все же главное из того, что сделал стильновизм для истории культуры - появление из его среды величайшего поэта, собственно эту новую литературу сотворивший. Уже в самом начале эпохи Возрождения этот поэт оставил далеко позади себя и учителей, и предшественников. И, чего греха таить, многих и многих последователей. Речь, конечно же, о Данте.

II. "Новая жизнь" Данте

Итак, молодой Данте под влиянием Кавальканти пишет ряд стихотворений вполне стильновистских, однако уже очень скоро обретает собственную тему.

Наиболее значительным произведением, вышедшим из школы dolce stil nuovo, стала дантовская "Vita nuova" ("Новая жизнь"), в которой стильновизм не только развивался, но и преодолевался.

В "Новой жизни" Данте рассказал о своей великой любви к Беатриче Портинари, юной флорентийской даме, бывшей замужем за Симоне деи Борди и умершей в июне 1290 г., когда ей не исполнилось и 25 лет. Книга написана в 1292 или 1293 году. Говоря о новой жизни, Данте имеет в виду свою любовь, которая трактовалась им как огромная объективная сила, обновляющая мир и все человечество.

Книга построена как чередование стихотворений и прозы, их поясняющей. То есть это одновременно сборник лирики и критики. Из своих юношеских стихотворений Данте отобрал для "Новой жизни" 25 сонетов (помните пушкинское: "Великий Дант не презирал сонета..."?), 3 канцоны, 1 баллату и два стихотворных фрагмента. Стихотворения симметрично сгруппированы вокруг второй канцоны "Младая донна в блеске состраданья" (гл. 23, с. 49. БВЛ), образующей композиционный центр книги. Кроме того, стихотворения делятся на четыре группы, представляющие четыре разные манеры тосканской лирики. "Новая жизнь" - произведение композиционно продуманное и внутренне чрезвычайно целостное, как и последующая знаменитая "Комедия". В книге есть четкий план, сюжет и даже движение сюжета.

Построение книги связано с числом 9, которое будет играть большую организаующую роль и в "Комедии". Симметрия и магия числа унаследованы Данте от средневековых представлений об уравновешенности и замкнутости художественного произведения: "Число 3 является корнем числа 9, так что без помощи иного числа оно производит 9; ибо очевидно, что 3 х 3 девять. Таким образом, если 3 способно творить 9, а творец чудес в самом себе - Троица, то есть Отец, Сын и Дух Святой - три в одном, то следует заключить, что эту даму (Беатриче) сопровождало число 9, дабы все уразумели, что она сама 9, то есть чудо, и что корень этого чуда единственно чудотворная Троица". Из сказанного может показаться, что "Новая жизнь" - текст схоластический и заумный, на самом же деле книга Данте вовсе не статична, а, напротив, очень динамична.

В прозаических главах Данте рассказывает о жизненных обстоятельствах, побудивших его написать то или иное стихотворение, и объясняет связи между ними.

Тем не менее "Новая жизнь" - не роман о любви Данте к Беатриче, ибо сюжетом книги является скорее сам dolce stil nuovo, это что-то вроде теоретического трактата о поэзии на народном языке.

А схема такова.

Сначала поэт рассказывает, как впервые увидел Беатриче, когда ему было 9 лет, а ей около девяти. Потом о зарождении любви говорится также в терминах позднесредневековой натурфилософии. Великая любовь становится доминирующим впечатлением юности, которое предопределяет характер дальнейшего творчества Данте.

Новая знаменательная встреча поэта и прекрасной дамы происходит через 9 лет. Число 9 и его кратная основа - число 3 - во всех произведениях Данте неизменно сопровождает появление Беатриче. На сей раз он встретил ее на одной из узких улиц Флоренции. Начинаются страдания безответной любви.

"Проходя, она обратила очи в ту сторону, где я пребывал в смущении... Она столь доброжелательно приветствовала меня, что мне казалось - я вижу все грани блаженства... Когда я услышал ее сладостное приветствие... я преисполнился такой радостью, что, как опьяненный, удалился от людей, уединяясь в одной из моих комнат... Все в памяти смущенной умирает - Я вижу вас в сиянии зари, И в этот миг мне бог любви вещает: "Беги отсель иль в пламени сгори!" Лицо мое цвет сердца отражает. Ищу опоры, потрясен внутри; И опьяненье трепет порождает, Мне камни, кажется, кричат: "Умри!" И чья душа в бесчувствии застыла, Тот не поймет подавленный мой крик..."

Кавалькантианская лирика преодолевается чисто дантовским разрешением. Земная любовь к земной женщине понимается лишь как этап в духовном развитии человека, которому и посвящена книга.

Третья часть "Новой жизни" - поэтический апофеоз Беатриче. Здесь сладостный стиль поднимается уже до прекрасного стиля "Комедии". Биче - одновременно и земная флорентийка, и уже не просто женщина.

Любовь гласит: "Дочь праха не бывает Так разом и прекрасна и чиста" Но глянула - и уж твердят уста, Что в ней Господь нездешний мир являет.

Смерть Биче изображена как космическая катастрофа, затрагивающая все человечество. А стиль Данте приобретает интонации библейских пророков. Более того, в книге появляются дерзновенные стилистические параллели между Беатриче и Христом. Вознесение Биче преображает поэта.

В общем, в "Новой жизни" любовь к земной женщине перерастает в своего рода религиозное чувство, обожествляющее человека (вот и первый предвестник эпохи Возрождения!). Причем Данте старательно обособляет это чувство как от церковной ортодоксии, так и от ересей. Сон о смерти и вознесении Биче не выдается им за видение, то есть за откровение, но книга построена так, что сон сбывается. Поэтическая фантазия оказывается отнюдь не ложным мечтанием, а средством проникновения в высшие тайны мироздания.

Таким образом, в "Новой жизни", с одной стороны, любовь вполне предметна, очеловечена, вместо голой формулы поздних трубадуров стала реальным художественным образом, с другой - вознесена на такие небеса, которые не снились никаким мистикам и схоластам средневековья.

Финальное видение ангелической Биче как бы проводит грань между реальной женщиной, бывшей центром внутреннего мира поэта в пору написания книги, и Беатриче, ставшей центром Вселенной. Но... она продолжает оставаться любовью поэта. В "Новой жизни" эстетически обосновывается этика, в основе которой лежит интерес к человеческой личности и ее духовному миру.

Это произведение завершается беспримерной молитвой поэта даровать ему силу воздвигнуть возлюбленной памятник, подобного которому не было ни у одного человека. Создатель "Новой жизни" готовился стать творцом "Комедии".

Позволю себе привести собственное стихотворение на эту тему.

УЛЫБКА БЕАТРИЧЕ Обернитесь, донна в шали черной, на закат, улыбнитесь в этот непокорный и упорный взгляд, что шутя бы мог замучить снами донну, тени под ее глазами бросить, желтизну лицу придать... Но как бы впервые благодать видит этих улочек мощеных, кипарисов и олив зеленых, невесомость стройную церквей и под солнцем белых голубей. ............................................... Я предвижу вечное изгнанье и неразделенную любовь, и с безмолвным спутником блужданье меж подземных дьявольских костров... И пока еще мое обличье инфернальности не обрело, улыбнитесь Данту, Беатриче, по-девичьи чисто и светло.

Не следует, однако, представлять себе Данте этаким монахом, анахоретом, всю жизнь погруженным в мистические видения божественной Беатриче.

Еще в конце "Новой жизни" он упоминает о некой даме-утешительнице, благодарность к которой перерастает в любовь, вследствие чего любовь к Беатриче не вытесняется, но лишь возвышается чувством к утешительнице. Позднее Данте расшифровал историю любви к сострадательной Донне как увлечение философией, которая смягчала его страдания. У Данте был хорошо известный всем образованным людям образец - раннесредневековый мыслитель Боэций с книгой-метафорой "Утешение философией". Однако философия философией, а дама дамой. И дама в реальности тоже была. Возможно, это жена Данте Джемма Донати (брак состоялся в 1295 г., хотя помолвлены они были родителями еще когда поэту было только 12 лет). От этого брака у Данте было три сына и дочь, с которыми он всегда, куда бы ни забрасывала его судьба, поддерживал тесный контакт, в то время как с женой после изгнания не встречался.

Итак, "Новая жизнь" Данте - действительно новая книга. Дама, которую первыми стали воспевать и превозносить провансальские трубадуры в начале XII в., здесь вознесена уже буквально до небес, более того - она изначально была их обитательницей, ибо она - Беатриче, что значит "благодать", она - девятка, что значит "самораскрытие Троицы".

III. Малые произведения

После "Новой жизни" в творчестве Данте продолжается поэтическая переписка со стильновистами, а затем появляется цикл стихотворений под названием "Стихи о Каменной Даме" (1296 - 1298 гг.). Цикл адресован даме по имени Пьетра, что и означает собственно Камень.

Однако наиболее значительными его произведениями между "Новой жизнью" и "Комедией" стали не собственно поэтические, а скорее филологические и философские тексты.

Немудрено. Умный и талантливый молодой человек после смерти Беатриче основательно занимался философией. Первым плодом этих занятий стал прозаический трактат "Пир".

Все мы помним, конечно, одноименный диалог Платона. Данте развивает тему, но на свой лад. Его более интересуют проблемы возвышенной любви к народу, языку, искусствам.

Он ведь был учеником не только Платона и, главное, Аристотеля, но и более близких к нему по времени Фомы Аквината, и старших современников Толомео де Лукка, Ремиджо диуДжироламо, Брунетто Латини, кстати, учившего, что путь к вечной жизни лежит через мирскую славу, обретаемую в политической борьбе за лучшую и справедливую жизнь на земле.

В 1295 г. Данте, потомок крестоносца Каччагвиды, записался в цех аптекарей и врачей, чтобы иметь возможность активно вмешиваться в общественную жизнь Флоренции. Политическая его жизнь в родном городе продолжалась 7 лет. Летом 1300 г. в течение двух месяцев Данте был одним из семи приоров Флоренции. В начале 1302 г. он был облыжно обвинен новой синьорией черных гвельфов к изгнанию, а в случае появления во Флоренции - к сожжению на костре.

Начались годы мучительного изгнания: Верона, Луниджана, Казентино, Париж, где, по словам его первого биографа и замечательного писателя Джованни Боккаччо, "он выступал во многих диспутах и стяжал такую славу блеском своего гения, что тогдашние его слушатели и поныне рассказывают об этом с превеликим изумлением".

Последняя часть жизни и без того, в общем-то, одинокого интроверта Данте оказалась окрашена кромешным одиночеством. Тем не менее он верил, что может и должен указать человечеству верную дорогу. Именно эта вера помогла поэту ощутить связь не только с народом Флоренции, но и всей Италии, породила "Комедию", а также его литературоведческие и философские сочинения.

Назовем и коротко охарактеризуем главные из них. Это "Искусство поэзии на народном языке" (иначе "О народном красноречии"), "Монархия" и уже упоминавшийся "Пир".

В первой Данте говорт о явлении нового стиля, сменяющего сладостный, о явлении прекрасного стиля. Данте возводит его к стилю "Энеиды" Вергилия. Прекрасный же стиль, по мнению Данте, прокладывает дорогу национальному стилю эпохи - стилю Ренессанс. Эта основная мысль, естественно, не одинока (сочинение большое), но центральная.

"Пир" - философско-поэтическое, очень сложное произведение, построенное стихами и прозой, так же, как "Новая жизнь". Возможно, основная его мысль (если попытаться выделить ее из обилия тонких и богатых рассуждений автора) такова: каждый человек должен жить счастливо, ибо для счастья он и рожден.

В целом "Пир" - трактат о гармонии индивида и мира, произведение философское, обосновывающее этику и эстетику будущего Возрождения.

Меж тем скитания поэта продолжаются: Пиза, вновь Казентино. Здесь в начале 10-х гг. написан латинский трактат "Монархия". Вопрос: почему латынь, а не литературный итальянский, самим же Данте и созданный?

Прежде всего, потому, что это политическое произведение адресовано в целом европейскому, а не только итальянскому читателю. Далее еще и потому, что возрождение античности, согласитесь, предполагает и возрождение латыни в качестве основного языка культуры.

"Монархия" - отчасти утопия, этическая утопия. Вселенская монархия, за которую ратует Данте, нужна для того, чтобы человек мог познать действительность и переделать ее в соответствии с намерениями Бога и Природы.

Здесь Данте формулирует один из гуманистических принципов: человек есть цель. Цель человека - человечество и человечность. Человечность же есть любовь к ближнему. Ее нельзя найти у какого-нибудь отдельного короля или герцога, - лишь у Бога, или у вселенского монарха. Что это за вселенский монарх? Точного ответа нет. Во всяком случае, это не римский император: мы хорошо знаем, каковы они были в большинстве своем. Скорее всего, это некий идиллический, легендарный, литературный монарх по образцу короля Артура. Увы, такие монархи бывают только в сказках...

Далее же Данте говорит вещи совершенно очевидные и справедливые: "Не граждане существуют ради консулов и не народ ради царя, а, наоборот, консулы ради граждан, и царь ради народа". В уши б сильным мира сего эти слова!..

Нигде более Данте не подошел так близко к гуманизму зрелого Возрождения, как в "Монархии". Этот трактат и вызвал, естественно, ярость апологетов теократии. Мыслители же Возрождения подхватили дантовские идеалы. Книгу даже перевели на итальянский, предполагая сделать ее доступной народу, но издать смогли (из-за сопротивления церкви) только в 1559 г., и не в Италии, а в Базеле. Уже через пять лет "Монархия" попала в "Индекс запрещенных книг". Гуманистам же, конечно, она была хорошо известна, более того ее идеи развивались (или оспоривались) в трудах других авторов, в частности в знаменитом политическом трактате Никколо Макиавелли "Государь". Но об этом мы поговорим в свое время.

Политическая же ситуация для Данте складывалась очень нелегко. Увы, ему на личном опыте пришлось разувериться в гуманистических концепциях собственных философских трудов. Он вынужден был вернуться на тропу традиционной религии и искать опоры в ней. Однако гений есть гений, и все, что он делает, он делает по-своему. В самый разгар кризиса Данте пишет свои знаменитые письма к влиятельным политикам Европы, в которых, в целом, высказывает все те же идеи.

И работает над главной книгой своей жизни - "Комедией".

Эта громадная поэма - творение поистине титаническое, вобравшее в себя всю сумму философских, теологических, политических знаний, поэтических приемов, всего того, что было создано до Данте, при Данте, самим Данте... и, как бы это ни прозвучало странно, многое из того, что будет создано после Данте.

По-прежнему живя на чужбине, он работал над "Комедией" последние десять лет своей жизни.

В мае 1315 г. флорентийское правительство объявило изгнанникам амнистию на том условии, что они откажутся от своих политических убеждений и активной политической жизни. Данте пойти на эти условия не мог. Сие означало бы для него отречение от самого себя. И Флоренция во второй раз приговорила его заочно к смерти. Причем на этот раз на смерть осуждались и его сыновья. При жизни поэта приговор отменен не был.

Последние годы скитаний: Лукка, Верона, Равенна, где завершается "Комедия", где завершается трагедия жизни титана. Умер Данте в ночь на 14 сентября 1321 г. Он не отрекся ни от чего.

Пусть речь твоя покажется дурна На первый вкус и ляжет горьким гнетом, - Усвоясь, жизнь оздоровит она, Твой крик пройдет, как ветер по высотам, Клоня сильней большие дерева; И это будет для тебя почетом.

Крупнейший живописец Высокого Ренессанса Рафаэль поместил на своем знаменитом "Парнасе" Данте прямо подле Гомера.

IV. "Божественная комедия"

Вообще говоря, пересказывать поэзию - дело абсолютно безнадежное. Тем более, когда речь идет о таких шедеврах, как "Одиссея", "Божественная комедия", "Фауст", "Евгений Онегин" - величайших творениях человеческого духа и гения, суммах творческой одержимости личности и цивилизации.

Однако задача есть задача, и потому попробуем коротко и по необходимости примитивно... совершить первое знакомство.

Прежде всего укажем, что по жанру "Божественная комедия" - текст визионерский (а потому символический), поэма-видение. Все что происходит, - происходит одновременно и наяву и в некоем пограничье между явью и сном. Сие видение, несомненно, ниспослано автору высшими силами, автором же - нам. Видение, добавлю, один из самых распространенных литературных жанров средневековья.

1. ИНФЕРНО (АД)

Итак, Данте начинает:

Земную жизнь пройдя до середины, Я очутился в сумрачном лесу...

И в поисках выхода поэт добрался до странной, освещенной солнцем горы. Путь ему преграждают рысь, лев и волчица - символы предательства, сладострастия, гордости, насилия, тирании, себялюбия и алчности. Словом, символы Вечного города - Рима. Внезапно перед Данте появляется дух великого римского поэта Вергилия и приглашает его последовать за собой в загробный мир. Зачем? Вероятно, затем чтобы рассказать об увиденном, подобно тому, как делал это Гомер в "Одиссее" и сам Вергилий в "Энеиде". Прошли столетия, сменились эпохи и религии, и представления о загробном мире стали совершенно иными, нежели были в античности, отчего и требуют нового певца. Кому же тогда и сопровождать поэта в мире ином, как не Вергилию, итальянцу и предшественнику?

Так, собственно, начинается одно из величайших поэтических произведений мировой культуры - дантовская "Комедия", которую уже его современники окрестили "божественной", ощущая и понимая ее величие и бессмертие.

Как уже понятно, помимо всего прочего "Комедия" запечатлела средневековые представления об аде, чистилище и рае. По мнению многих ученых, она как бы отделяет средневековье от современности, поскольку благодаря необыкновенной пластике языка и поэтическим достоинствам положила начало современному итальянскому языку - первому из европейских.

Поэма написана терцинами - трехстишиями с характерной рифмовкой: ABA CBC и т.д.

Итак, после некоторого колебания и уговоров автор принимает предложение Вергилия. Преступив врата ада, путешественники вступают в таинственные сени, где страдают души людей, при жизни безразличных ко всякому злу и добру. Данте напрягает взор и замечает берега Ахерона, древнегреческой реки мертвых. Ясно, что мы в гомеровом царстве теней.

К спутникам приближается Харон в своей ладье. Внезапно мрак подземелья озаряет столь яркая молния, что ослепленный поэт падает наземь без чувств. Переправы он видеть не может. Бесчувственного его и перевозит Харон вместе с Вергилием на другой берег.

Очнувшись, Данте обнаруживает, что он уже не в преддверии ада, но в самом аду. И он состоит из девяти суживающихся кругов, подобно колоссальной воронке. В первом круге томятся души тех, кто жил до христианского учения, не был крещен, не познал истинной веры и потому, так сказать, виноват без вины. Среди обитателей первого круга - души поэтов, философов и античных героев.

Я зрел Электру в сонме поколений, Меж коих были Гектор и Эней, И хищноокий Цезарь, друг сражений. Пентесилея и Камилла с ней Сидели возле, и с отцом - Лавина; Брут, первый консул, был в кругу теней.

Во втором круге ада Данте видит легендарного Миноса, который "допрос и суд свершает у порога", определяя каждой душе наказание. Здесь, во втором круге, страдают хлестаемые непрерывными порывами вихрей души людей, поддававшихся при жизни диким страстям и плотским вожделениям.

Одна из них, Франческа да Римини, рассказывает поэтам историю своей грешной любви к юноше Паоло. История эта будет многократно перепеваться поэтами последующих поколений, как перепевалась Апулеева новелла об Амуре и Психее. Одним из ее будущих певцов станет и наш Александр Блок.

Вход в третий круг стережет хищный, вечно голодный трехзевный пес Цербер, сторожащий тех, кто попал в ад из-за обжорства.

Завидя нас, разинул рты, как мог, Червь гнусный, Цербер, и спокойной части В нем не было от головы до ног. Мой вождь нагнулся, простирая пясти, И, взяв земли два полных кулака, Метнул ее в прожорливые пасти.

После чего поэты смогли проскользнуть дальше.

В четвертом круге ада страдают души жадных и расточительных, а также завистников, неисправимых пессимистов и тех, кто всегда мрачен. Там же и те, кто при жизни кичился властью и богатством или был беспричинно гневлив. Входящих поэтов приветствует глумливый Плутон.

Затем Данте и Вергилий плывут в лодке по болотам и топям пятого круга ада. Перед ними открываются мучения свирепой толпы людей, увязнувших в болоте. Один из них - флорентиец Филиппо Адженти, отличавшийся бешеным нравом.

Чуть в лодке поместились вождь и я, Помчался древний струг, и так глубоко Не рассекалась ни под кем струя. Посередине мертвого потока Мне встретился один; весь в грязь одет, Он молвил: "Кто ты, что пришел до срока?" И я: "Пришел, но мой исчезнет след. А сам ты кто, так гнусно безобразный?" "Я тот, кто плачет", - был его ответ.

Охваченный ужасом, поэт не скрывает своего сочувствия страдающим от этих адских мук.

Поэты приближаются к таинственному городу Дит. На его крепостных стенах появляются три фурии, подобные греческим Эриниям, стерегущим Тартар. Своим жутким видом они пытаются отпугнуть прибывших. Но появляется ангел и открывает перед путниками ворота адского города, его шестого круга.

Гробницами исхолмлен дол бесплодный. Так здесь повсюду высились они, Но горечь этих мест была несходной; Затем, что здесь меж ям ползли огни, Так их паля, как в пламени горнила Железо не калилось искони. Была раскрыта каждая могила, И горестный свидетельствовал стон, Каких она отверженцев таила. И я: "Учитель, кто похоронён В гробницах этих скорбных, что такими Стенаниями воздух оглашен?" "Ересиархи, - молвил он, - и с ними Их присные, всех толков; глубь земли Они устлали толпами густыми. Подобные с подобными легли, И зной в гробах где злей, где меньше страшен". Потом он вправо взял, и мы пошли.

Кружа среди могил, Данте встречает души двух поэтов-флорентийцев - Фаринато дельи Уберти и Кавальканте Кавальканти. Фаринато предсказывает Данте будущее изгнание из Флоренции.

Оба путника спускаются в седьмой круг ада. Здесь отбывают наказание лихоимцы (ростовщики). Круг разделен на три концентрических пояса, лежащие на одном уровне. В первом поясе - убийцы, во втором - самоубийцы, в третьем - насильники, содомиты и богохульники.

У входа в седьмой круг лежит Минотавр, в отдаленье "течет поток кровавый, сожигая // тех, кто насилье ближнему нанес". По этому кругу путников ведут кентавры.

Кентавр Несс, хорошо известный нам по мифам о подвигах Геракла, рассказывает Данте о тиранах, запятнавших себя убийствами и грабежами, а теперь расплачивающихся за неисчислимые беды, причиненные людям.

...Здесь не один тиран, Который жаждал золота и крови: Все, кто насильем осквернил свой сан. Здесь Александр и Дионисий лютый, Сицилии нанесший много ран. Вот этот, с черной шерстью, - пресловутый Граф Ардзолино; светлый рядом с ним, - Обиццо дуЭсте, тот, что в мире смуты Родимым сыном истреблен своим.

Путники осторожно спускаются ниже и вступают в одичалый лес, где души самоубийц превращены в растения и деревья. Гарпии непрерывно кусают и терзают кору душ-деревьев. Бешеные волки набрасываются на их души и на души мотов и расточителей, среди коих канцлер и фаворит императора Фридриха II - Пьер делла Винья. Здесь же в пустынной равнине седьмого круга ада - богохульники.

В третьем поясе - содомиты; среди них великий ученый, поэт и государственный деятель Брунетто Латини. Он предсказывает Данте, своему бывшему ученику, нелегкое будущее и смерть на чужбине.

Путь к следующему, восьмому кругу ада преграждает грохот вод. Хвостатое чудовище Герион перевозит поэтов на хребте к кайме восьмого круга. В нем восемь рвов, через каждый из них переброшены воздушные мосты.

Поэты шествуют по ним и видят в первой впадине сводников и обольстителей, среди которых и предводитель аргонавтов Ясон. Тут же развратники и блудницы. В третьем рве - святокупцы: они опущены головой в яму, а их торчащие ноги обжигает адское пламя.

В четвертом рве - маги и прорицатели, в пятом - в кипящей смоле - закоренелые мздоимцы. Их сторожат бесы с баграми. В шестом рве - ханжи и лицемеры. Их кара - в неустанном движении. На них свинцовые одежды, под тяжестью которых они сгибаются, но не могут ни упасть, ни отдохнуть.

В седьмом рве - злодеи и воры, их тела кусают змеи. Данте постоянно встречает то лично знакомых, то просто известных людей своего времени, как бы раздавая всем по заслугам. Великий поэт одновременно и политический писатель!

В девятом рве - толпа зачинщиков раздоров и войн, подстрекателей беспорядков на религиозной или социальной почве. В их числе сам Магомет, а также воин-трубадур Бертран де Борн.

Один из грешников говорит Данте: Смотри, как Магомет обезображен! Передо мной, стеня, идет Али, Ему весь череп надвое рассажен. И все, кто здесь, и рядом, и вдали, - Виновны были в распрях и раздорах Среди живых, и вот их рассекли.

В десятом рве караются фальшивомонетчики и люди, выдававшие себя за других, в том числе алхимики.

На дне охраняемого гигантами колодца видны те, кто осмелился ставить себя выше Бога. Это последний круг ада.

В первом его поясе - предатели родных, во втором - предатели родины и соратников. Среди них - граф Уголино делла Герардеска, который рассказывает поэту, как тюремщики уморили голодом его и его сыновей. В третьем поясе - предатели друзей и сотрапезников. В четвертом поясе, названном Джудеккой, - предатели своих благодетелей. Они вмерзли в лед.

Джудекка названа так по имени Иуды, предавшего Христа. В самом центре пояса поэты видят по грудь возвышающегося изо льда властелина ада Люцифера. В трех его пастях казнятся три, по мнению Данте, величайших предателя человечества: Иуда, а также убийцы Цезаря Брут и Кассий. Здесь завершается и прогулка по аду. Впереди - чистилище.

Поэтические строфы ада (инферно) словно выбиты в граните: слова звучат твердо, сочно, емко.

2. ПУРГАТОРИУМ (ЧИСТИЛИЩЕ)

Чистилище показано иначе, мягче. Поэт как бы передает элегическое, полумистическое настроение. Да и предстоит ему уже не опускаться в земные норы, но подниматься в гору. Если ад - воронка вниз, то чистилище - такая же воронка, только вверх.

Разрешение на вход в пургаториум поэтам дает его страж - тень древнеримского республиканца Катона. Чёлн перевозит их к озеру чистилища, где души усопших собираются для очищения. Слышна любовная песня, напеваемая одной из душ - музыкантом Казеллой. Другая душа - неаполитанского короля Манфреда - рассказывает поэтам свою историю, завершая ее так:

И все ж, кто в распре с церковью умрет, Хотя в грехах успел бы повиниться, Тот у подножья кручи этой ждет, Доколе тридцать раз не завершится Срок отщепенства, если этот срок Молитвами благих не сократится.

Это значит, что искренние молитвы живых за души томящихся в чистилище уменьшают срок их страданий.

Поэты идут дальше. Вергилий объясняет Данте положение чистилища по отношению к солнцу. Галерея душ. Наконец уставший Данте засыпает. Святая Лючия переносит спящего поэта к вратам чистилища.

Подобно тому, как ад состоит из поясов и рвов, чистилище состоит из выступов или уступов.

Первый выступ. Стена украшена мраморными барельефами. Здесь искупают грех гордецы, среди которых много согбенных (это наказание!) великих людей.

Второй выступ. Здесь завистники. На каждом власяница, а веки их зашиты железной нитью. Поэт беседует о политике с бывшими общественными деятелями.

Третий уступ характеризуют мягкость ландшафта и царящая здесь печаль. С ломбардцем Марко Данте говорит о свободе воли и испорченности мира.

Четвертый уступ окружает густой пар. Данте грезится видение. Он видит гнусную сирену - символ обжорства, скупости и чувственности.

Пятый уступ. Здесь души скупцов, среди которых Данте замечает папу Адриана V. По пути Данте и Вергилий беседуют о каре за грехи и искуплении.

На шестом выступе находятся исхудалые фигуры бывших чревоугодников.

На седьмом уступе - души сладострастников.

Наконец Данте и Вергилий подходят к древней реке забвения - Лете и слышат чудо - пение птиц. Пора в рай.

3. ПАРАДИЗ (РАЙ)

Поэт видит мистическую процессию. Ее образуют семь блистающих дев с золотыми подсвечниками и горящими свечами, двадцать четыре старца в белолилейных одеждах и триумфальная колесница, управляемая грифом, в окружении семи женщин и семи мужчин. Колесница украшена красными цветами, а на ней Данте видит свою прекрасную Беатриче.

В тот же миг исчезает Вергилий. Дальше поэта будет сопровождать уже не собрат по творчеству, к тому же некрещеный, но святая.

Биче напоминает Данте о его прегрешениях, затем его окунают в Лету, смывая грехи. Поэт выпивает глоток воды из Эвнои - реки памяти добрых поступков. Теперь он может продолжать путешествие и вместе с Биче вознестись к звездам, из земного рая попасть в истинный, небесный.

Поднимаясь к небесам, Данте с глубоким волнением выслушивает рассказ Беатриче о гармонии и мирах всех планет, об основах порядка Вселенной.

Таким образом, путешествие по раю - есть путешествие по небесам, или по планетам.

Первое небо - небо Луны. Там находятся души тех, кто хотя и не по своей вине, но не выполнил земных клятв, а среди них - императрица Констанция.

Делавшие много добра - на втором небе, небе Меркурия. Здесь происходит долгая беседа Данте с императором Юстинианом. Биче также рассказывает ему, почему был распят Христос, об искуплении человечеством своей вины и о незыблемости того, что создано Богом.

Третье небо - небо Венеры. Здесь блаженствуют души любвеобильных. Четвертое небо - небо Солнца. Это обиталище мудрецов: здесь Фома Аквинский, Августин Блаженный и другие христианские мыслители и богословы. Они беседуют с Данте о Франциске и Доминике - основателях орденов.

Пятое небо - небо Марса. Здесь отдыхают воители за веру, образующие сияющий крест. Здесь же Данте встречает своего прапрадеда, доблестного воина Каччагвиду. Они говорят о судьбе, о родине, и поэт испытывает состояние душевного покоя, счастья, лишь время от времени прерываемого тоской по земле.

Шестое небо - небо Юпитера. Здесь витают души справедливых, среди коих и шесть властелинов: Давид, Троян, Иезекия, Константин, Гульемо, Рифей. Поэт изумлен тем, что среди них два язычника, но ему отвечают: Божеские решения неисповедимы, Бог знает сердца тех, кто ему предан.

Седьмое небо - небо Сатурна. Здесь обитают души созерцательные, возвышенные, мистические. Они образуют как бы мистическую лестницу, по которой поднимаются ввысь. Один из них, богослов Петр Дамиани, рассказывает Данте о тайне предназначения, судьбе.

Восьмое звездное небо. На нем пылают тысячи огней. Это торжествующие души великих праведников. Здесь же и сам Христос в образе Солнца, в сонме солнечных искр, лучей, или искупленных душ человеческих. Данте видит, как Спаситель переходит с восьмого неба в Эмпирей - место пребывания Бога.

Апостол Петр экзаменует Данте, тот уверенно отвечает на вопросы о сущности веры.

Наконец поэт возносится на верховное, кристальное небо. Здесь, в стремительно вращающейся сфере девятого неба, он видит ослепительную точку - символ Божества. Вокруг нее - девять светящихся ангельских кругов. Биче объясняет, как связаны девять планет с десятью ангельскими кругами.

Хоть вам писал Иероним блаженный, Что ангелы за длинный ряд веков Сотворены до остальной Вселенной, ...Одновременны были и созданье, И строй существ; над миром быть дано Вершиной тем, в ком чистое деянье, А чистую возможность держит дно; В средине - связью навсегда нетленной С возможностью деянье скреплено.

Эти строки - поэтический конспект теологических выводов Св. Иеронима на тему сотворения мира. Данте, возносясь в Эмпирей, восхищается изливающимся оттуда потоком света и старается понять, как ангелы и блаженные души, сливаясь, обретают форму огромной райской розы.

А Беатриче уже нет рядом с ним. Она заняла свое место в третьем круге пылающих огней Эмпирея. Вместо нее около поэта - святой Бернард. Он объясняет, где в розе чья душа, и показывает Данте архангела Гавриила.

И в самом конце путешествия Данте дано было понять, что он видит собственно Божество в его триединстве:

Явил мне как бы наши очертанья; И взор мой жадно был к нему воздет. Как геометр, напрягший все старанья, Чтобы измерить круг, схватить умом Искомого не может основанья.

Великий поэт объединил представления о потустороннем мире, закрепленные в античной традиции, и то, что выработало христианство. От Гомера до Данте не появлялось еще ни одного произведения, которое звучало бы столь же мощно, было бы написано с таким же размахом и одновременно детальной скрупулезностью, поэтические образы которого можно было бы заменить чем-то иным.

Образ потустороннего мира, созданный Данте, сохраняется до наших дней. И речь здесь не только о читателях и почитателях его поэмы. Речь о простых верующих, которые, скорее всего, в полном объеме не могут не то что понять, но и прочесть "Комедию", однако представляют себе "тот свет" совершенно по-дантовски.

V. Символика "Божественной комедии" в цифрах и в русской литературе

Данте любили, почитали и изучали едва ли не все поколения поэтов. Уже Боккаччо, младший современник, был его первым биографом. Ему отдавали дань немец Гете, англичане Мильтон и Байрон, француз Гюго.

Огромный массив дантовских реминисценций находим мы у Пушкина и Кюхельбекера. Одна только гениальная, насквозь пропитанная дантовским духом и словом, трагедия "Моцарт и Сальери" говорит уже о том, чем для Пушкина был флорентийский поэт.

Из Данте вышли и Лермонтов, и Вл. Соловьев, и Достоевский, и Вяч. Иванов, и Блок, и Мандельштам.

"Разговор о Данте" последнего - маленький шедевр, может быть, лучшая книга в русской критике, написанная поэтом о поэте.

Полный перевод "Божественной комедии" на русский язык осуществил в середине ХХ века крупнейший переводчик, акмеист, друг Ахматовой, Михаил Леонидович Лозинский. Это не просто подвиг, - это переводческий шедевр, один из немногих не только в русской, но и в мировой литературе. В ряд с ним можно поставить только "Илиаду" Гнедича, "Одиссею" Жуковского, "Фауста" Пастернака, да, пожалуй, еще бунинского "Гайавату".

Суровый облик обожженного языками адского пламени поэта не должен затмевать для нас его великое живое сердце. Знаменитый английский критик Томас Карлайл сказал: "Я думаю, что если сердце мужчины питало в себе когда-либо жалость столь нежную, как жалость матери, так это было именно сердце Данте". И еще: "Данте велик, как мир". А Дж. Рескин назвал великого тосканца "центральным человеком мира".

И это воистину так. Нужно прочесть Данте, как бы трудно это ни оказалось. Нужно так же, как нужно хотя бы раз прикоснуться к Богу. Ибо только тогда мы поймем, каким должен быть человек. Но это тоже подвиг. Как, если хотите, и чтение поэмы.

Архитектоника ее чрезвычайно сложна. Символика чисел играет в ней огромную роль. И в этом смысле Данте тоже в своем роде уникален. Никто другой не смог, не сумел так "поверить алгеброй гармонию".

Пушкин отнес "Божественную комедию" к тем произведениям, сам замысел которых гениален. Если "Новая жизнь" и "Пир" - это прозаический комментарий к поэзии, то "Комедия" - сама поэзия, поэзия, сама себя судящая, толкующая, представляющая ключ к раскрытию тайн мироздания.

Жанр поэмы - путешествие в потусторонний мир, данное поэту в видении. Но это и странствие в поисках идеала, как в легендах о Граале, и мистическое описание совершенствования души на пути к Богу, это и энциклопедия средневековых наук, и литургический театр, и куртуазный (рыцарский) гимн любви.

В этом путешествии Данте показал жизнь и глубинный смысл трех слоев бытия. Речь о его личной драме, об истории общества и об устройстве природы.

Реальная жизнь Данте - цепь разрушенных надежд и потерь. Умирает возлюбленная, лучший друг, он теряет родину, единомышленников, у него на глазах уничтожается цвет христианского рыцарства, рушатся надежды на исполнение мечты об империи.

В поэме все погибшее воскресает, властью поэта наказываются злодеи и награждаются праведники. Данте показывает современникам этические и философские ориентиры. Но, кроме того, автор - пилигрим, совершающий путешествие на небо, чтобы спасти себя от гибели, очиститься от грехов. Это путь покаяния и духовного возрождения.

Три части поэмы суть три мира, в которых одновременно жил Данте: ад внешней жизни, чистилище внутренней борьбы и рай веры, не покидающей поэта.

Кроме того, "Божественная комедия" повествует обо всем, что знали во времена Данте, причем он распределяет проблемы таким образом, что "Ад" оказывается рассказом о неорганической природе, "Чистилище" - о живой природе, биологии, психологии, ботанике, естественной и общей истории, "Рай" - о небесной природе на языке астрономии и метафизики.

Все это дано в единстве, так что текст поэмы представляется ее плотью, события - душой, а смысл - духом.

Филигранна, потрясающе сложна композиция поэмы. Она являет собою как бы вселенную в миниатюре, во-первых, своей трехчастной структурой; во-вторых - главной метрической единицей - тройкой и девяткой, то есть числом Троицы и числом Беатриче (3 х 3).

В каждой части 33 песни, но "Ад" содержит их 34, оказываясь как бы неправильным элементом целого. Однако именно благодаря лишней песни "Ада" общее число песен равняется ста, и "Ад", таким образом, входит в гармонию целого, подобно тому как зло оказывается необходимым элементом прекрасного универсума. Все части поэмы кончаются словом "звезды". Звезда - это символ небесной цели, и астрологическое понятие, и постоянный ориентир в странствии Данте. Строфы поэмы - терцины, схема рифмовки: ABA, BCB, CDC. Среднее число стихов песни во второй и третьей частях равно 144 (144 тысячи - число праведников в Апокалипсисе), следовательно образцовая песня строится по формуле 144 + 1 стих, так как последняя терцина песни замыкается дополнительной рифмующей строкой (и кто та последняя, добавленная единица к числу строк, символизирующих число праведников? Не сам ли автор?).

Итак, терцина символизирует тройку, где 1-я строка - тезис, 2-я - антитезис, 3-я - синтез. Исследователь Илюшин сравнивает терцины с цепью рождений: то, что в первой терцине было как бы эмбрионом в несущем его организме, в следующей становится телом, несущим в себе зародыш будущей терцины. Можно также сравнить первую терцину с явлением, скрывающим внутри себя сущность, а вторую - с сущностью, ставшей явлением и содержащей в себе новую сущность, и т.д.

Особенность поэтики "Божественной комедии" - наличие нескольких систем художественных кодов, каждый из которых может служить ключом к сюжету поэмы в целом. Например, странствие героев имеет смысловое и географическое соответствия с традиционным средневековым паломничеством. Но его можно сопоставить и с движением небесных тел, и с основными этапами мировой истории.

Весна 1300 г. - время странствия - оценивалась Данте как особая точка в мировой истории. Данте делил ее (историю) на две части. Первая - это 6500 лет от сотворения Адама до 1300 г., вторая - от 1300 г. до Страшного Суда, так же 6500 лет. В сумме получается 13000 лет. 1300 г. - представляет собой центр истории, а центральное событие года - Пасха - как бы концентрирует в себе все 13000 лет мировой истории. Данте создавал памятник и Беатриче, и этому событию.

Дж. Рескин назвал Данте "центральным человеком мира", подразумевая его гармоничность, но получается, что это выражение имеет и прямой смысл.

Сказать о Данте всё невозможно. Многие десятилетия существуют, работают и непрестанно открывают в его творчестве что-то новое целые институты, комиссии и издательства. Мы в наших скромных штудиях попытались лишь познакомиться с его личностью и с тем обликом Музы, что "Данту диктовала страницы "Ада".